[IT: The Losers Club]

Название: Бип-бип, Эдди Каспбрак
Канон: Оно (2017)
Переводчик: s-schastie
Бета: Protego Maxima, Собака серая
Оригинал: Beep-beep, Eddie Kaspbrak © Ragno, разрешение получено
Размер: макси, 28 433 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Ричи Тозиер/Эдди Каспбрак, Стэнли Урис, Беверли Марш, Билл Денбро, Бен Хэнском, Майк Хэнлон
Категория: слэш
Жанр: романс, first-time, hurt/comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Эдди Каспбраку четырнадцать, и они с друзьями только что победили демонического клоуна.
Эдди Каспбраку шестнадцать, и он борется с самим собой, со своими чувствами и мыслями.
Эдди Каспбраку восемнадцать, и он скорее снова сразится с демоническим клоуном, чем признает свои чувства к Ричи Тозиеру.
Примечание/Предупреждения: UST, friends to lovers, misunderstanding, нецензурная лексика, курение. Пост-фильм. За основу взят книжный канон и экранизация «Оно» (2017).
Размещение:запрещено без разрешения автора
Скачать: АО3

Глава 1

Эдди надеялся, что стоит вернуться в школу, как всё встанет на свои места. Перезагрузится. Будто достаточно сесть за парту, положить перед собой тетрадь, высидеть нудный урок — и получится забыть, что меньше месяца назад их едва не прикончило злобное существо в костюме, мать его, клоуна. Достаточно вспомнить, что они пережили, и сразу кажется, что его вот-вот стошнит.

Первый день в школе после летних каникул выдался чертовски странным. Правда, не более странным, чем первый день после того, как они убили Оно. Казалось бы, злая стихия уничтожена, целый город спасён — мир ведь должен был измениться? Всё осталось прежним. Жизнь текла своим чередом: люди покупали продукты в магазине, читали газеты, подстригали лужайки. Всё осталось прежним, но не они.

— Не п-п-переживай, Эдди. Всё н-наладится, — сказал Билл, и Эдди хотел бы ему верить, хотел, но не мог.

В каком-то смысле всё действительно наладилось. Хочешь не хочешь, а нужно было жить дальше, ходить в школу, делать уроки, выполнять домашние обязанности. Со временем они снова начали ходить в кино, шутить и смеяться, как раньше — во многом благодаря Ричи.

Он, казалось, пережил случившееся легче всех, хотя Эдди и подозревал обратное. Ричи вёл себя как обычно, и остальным казалось, что их жизнь или уже вернулась в привычное русло, или вернётся в обозримом будущем.

— Дело в кошмарах, понимаешь? А иногда… Иногда я вижу тень, и меня словно подбрасывает. Я даже не успеваю подумать, что там кто-то есть, а тело уже начинает двигаться, как будто пугается раньше, чем я успеваю сообразить, что происходит, — однажды признался Эдди, когда они бросали камни в реку.

— Не переживай, приятель! Я не позволю проклятым теням добраться до тебя, ясно? — ответил Ричи одним из своих Голосов, сверкнув улыбкой и ущипнув Эдди за щёку. — Симпатяги вроде тебя не должны волноваться о ерунде.

— Ты такой придурок, — сказал Эдди и всё же улыбнулся, потому что в одном Ричи был мастак — он умел смешить людей.

Знал, как рассмешить Эдди.

Как ему это удавалось — не только сейчас, когда странности стали обычным делом, а с первого дня их знакомства, — оставалось для Эдди загадкой. Ричи Тозиер и сам был тайной, непостижимой и влекущей, на него хотелось смотреть, его хотелось понять. Вряд ли Ричи сам себя понимал, но иногда Эдди казалось, что он почти подобрался к разгадке.

— Думаю, я бы разрешил прокажённому отсосать мне за бесплатно, если бы у него не было зубов. Только представьте. Крутой вышел бы отсос, — говорит Ричи, и Эдди смотрит на него в ужасе.

А может быть, Эдди ошибался и он совсем его не знает.

— Ты омерзителен, — бросает Эдди, и Билл хихикает, а Стэн закатывает глаза.

Они спускаются к Пустоши, и Ричи тычет во всё подряд бог знает откуда раздобытой палкой, вымазанной в слизи, как будто ею уже кто-то тыкал в гниющий труп.

Эдди старается держаться от него как можно дальше, потому что видел лицо Ричи, когда предупреждал, что прикончит его, если тот попробует подойти к нему с этой хренью.

Они находят яму рядом со скалами — слишком маленькую для кроличьей норы, но небольшое животное могло бы там поместиться.

— Там может быть змеиное гнездо, — говорит Стэн и отступает назад, в то время как Ричи подходит ближе и тычет в яму палкой.

— Какого хрена ты творишь?! — Эдди шлёпает Ричи по руке, но тот не бросает палку. — Что если там и в самом деле змеи?

— Змеи м-могут быть опасны. Некоторые из них яд-довиты. Н-не стоит их т-тревожить, — говорит Билл, кривя губы.

— Всё в порядке. У меня для защиты есть палка.

Ричи вновь тычет палкой в яму, и Эдди выходит из себя.

— Да? Что ж, тогда скажи, как она защитит тебя от укуса змеи, придурок. Будешь тыкать в укус, пока яд не рассосётся? Тебе вообще известно, чем он опасен? Так вот, сначала место укуса начинает гнить, кровь разжижается и начинает сочиться из глаз, носа и рта, и в конечном счёте ты умираешь!

— Если только не отсосать яд. Необходимо отсосать яд, сплюнуть его, а затем ехать в больницу, — поправляет Стэн.

— Эй, Эдди, ты отсосёшь яд, если змея укусит меня? — спрашивает Ричи, по-идиотски улыбаясь.

— Я дам тебе умереть на месте.

— Что если она укусит меня за член? Тогда ты отсосёшь яд? — усмехается Ричи.

— Типа так предложение стало лучше? — восклицает Эдди, всплеснув руками. — Если змея укусит тебя за член, надеюсь, он отсохнет. Может, тогда ты перестанешь трепаться.

— А может он станет ещё больше. Член до колен.

— Бип-бип, Ричи.

* * *

Сколько бы времени ни прошло, их всё равно тянет на Пустошь. Иногда они читают комиксы, иногда играют в войнушку, иногда просто болтают. Билл и Бен скучают по Беверли сильнее всех. Порой они с ней созваниваются, а затем пересказывают разговор остальным. Майк приходит на Пустошь по выходным, когда у него появляется немного свободного времени. Он в их компании может вести себя, как обычный подросток, а они рядом с ним чувствуют себя взрослее.

Впрочем, что бы ни происходило и чем бы они ни занимались, Ричи не меняется. Глупые шутки, дурацкие Голоса, неизменная улыбка и большие глаза за стёклами дурацких очков.

Наверное, Эдди думает о Ричи слишком часто.

Всё осталось прежним, но изменились они. Разве могло быть иначе? И они продолжали меняться: не только физически, но и умственно.

Бен подрос и выглядит стройнее. Майк окреп, и всякий раз, когда он приглашает «Неудачников» на ужин, они видят, что в доме он настоящий хозяин. Билл теперь почти не заикается, и одноклассницы всё чаще обращают на него внимание. Он привлекательный, всегда таким был, но держится заметно увереннее. И Ричи… Длинноволосый, кудрявый, с длинными пальцами. Ричи, который вымахал на несколько дюймов выше их всех, будто решил отрастить всё и сразу. Ричи, который ругается, как сапожник, чёрт бы побрал его дурацкие, дурацкие пухлые губы. А его голос…

Голос у Эдди тоже изменился, но далеко не так сильно, как у Ричи. Эдди то и дело срывается на отвратительный скрип, как будто его связки не успевают приспособиться к меняющемуся телу. У Ричи низкий глубокий голос, тогда как у Эдди — словно вопль мартовского кота. ^[1] Похоже, что Ричи достиг пубертата, а пубертат настиг Эдди. И хорошенько врезал ему стулом по башке.

Ему интересно, как справляются другие парни, но он, конечно, никого об этом не спрашивает. О таком не болтают, а Эдди не собирается вести себя, как девчонка.

Может, если бы Бев не уехала, он бы рассказал ей, каково чувствовать себя ребёнком, в то время как сверстники становятся мужчинами.

Остаётся надеяться, что за те несколько лет, которые остались до колледжа, это ощущение рассосётся само собой. Хотя сначала ему придётся убедить маму, что самостоятельная жизнь его не убьёт. Честно говоря, ему и себя предстоит в этом убедить.

— Ты всегда можешь жить со мной, Эдди-спаге… Т-х-х! — Ричи смеётся, когда Эдди зажимает ему рот рукой, вынуждая умолкнуть. — Т-т-т-х-м-х-х-л.

— Не смешно. Мне пятнадцать, и я сыт по горло твоими бредовыми прозвищами. Поэтому просто захлопнись, — говорит Эдди, бросая угрожающий взгляд, прежде чем убрать руку. — И как будто ты вообще собираешься в колледж… — добавляет он, и Ричи хватается за сердце, испуская оскорблённый вздох. — Но мне и впрямь стоит спросить Стэна. Он-то наверняка поедет в один из лучших.

— Ты меня оскорбил. Я не потерплю такого неуважения!

Эдди хохочет, а Ричи бьёт его подушкой по лицу.

Они устраивают шуточную потасовку, и Эдди смеётся не переставая. У него дома мама явилась бы в ту же секунду, попросила бы их прекратить и прочитала лекцию о том, как опасны бои на подушках. Но они дома у Ричи, и его родителям плевать, чем они заняты. Отца Ричи даже нет дома, а его мама к ним не заходит.

Бой становится ожесточённее: ведь они всё ещё дети и не умеют сражаться понарошку. Ричи выше, поэтому ему удаётся опрокинуть Эдди на спину, оседлать его и придушить подушкой. Эдди знает, что это всего лишь игра, но когда воздух заканчивается, первая его мысль: «Я умираю».

Поэтому он отбивается с удвоенной силой, беспорядочно молотя кулаками, и Ричи смеётся в ответ, — а потом его смех затихает.

— Эй, эй! Ладно! Хорошо! Бо-оже, ну ты и разошёлся, — усмехается Ричи, когда раскрасневшийся и взбудораженный Эдди сбрасывает подушку с лица и смотрит ему в глаза.

— Ты едва не убил меня, мать твою, — выплёвывает он, так жадно глотая воздух, что грудь ходит ходуном.

— Твоя мамка наконец-то призналась, что я её трахаю, — шутит Ричи, удерживая Эдди за запястья, когда тот пытается его ударить. — Полегче! Я бы не позволил тебе умереть, Эдс. Я знаю скаутские приёмы, я бы спас тебя. Сделал бы искусственное дыхание. Послушал бы сердце. Побыл бы твоим ловким преступником, ^[2] — напевает Ричи, заливается смехом и наваливается на Эдди. Они возобновляют потасовку, и Ричи старается засунуть свой отвратительный язык ему в рот.

— Прекращай, придурок! — сопротивляется Эдди, но снова смеётся и закрывается руками, когда Ричи, паясничая, высовывает язык и пытается его облизать.

— Эдди, ты в порядке? Эдди, ты в порядке? Ты в порядке, Эдди? ^[3] — продолжает напевать Ричи сквозь хохот и отбивается от рук Эдди.

Эдди ничего не может с собой поделать: чем сильнее он смеётся, тем быстрее слабеет, так что Ричи наконец отпихивает его руки и ухитряется разок лизнуть от подбородка до щеки, оставляя влажную полосу слюны.

— Нет! Гадость! — Эдди подскакивает и кривится, отплёвываясь и усердно вытирая рот. Ричи ржёт не переставая. — Твоя слюна попала мне в рот! Фу-у! — Эдди вытирает язык тыльной стороной ладони, и Ричи с хохотом валится на кровать. — Твой рот не лучше помойки, Балабол!

— Ну вот ты и узнал вкус поцелуя своей мамы, — усмехается Ричи и вскрикивает, когда Эдди запрыгивает на него и пытается придушить другой подушкой.

Ричи вяло отбивается, но скоро сдаётся и обмякает.

Эдди знает, что Ричи притворяется, но всё равно беспокоится, убирая подушку. Он смеётся от облегчения, когда видит, что Ричи вывалил язык и скосил глаза.

— Ты убил меня, Эдс. Спаси меня. Скорее! — пищит он одним из своих Голосов.

— Оставайся мёртвым, — отвечает Эдди с довольной улыбкой и ложится рядом с Ричи. Они снова смеются — тем особенным смехом, который присущ тем, кто молод и глуп, когда им кажется, что жизнь не может быть прекрасней.

Эдди и подумать не мог, что сможет ещё когда-нибудь почувствовать себя таким счастливым — не после клоуна. Но у них получилось.

— Уже поздно, — говорит Ричи, повернув голову к Эдди. — Останешься? Можем позвонить твоей маме.

Эдди тоже смотрит на него, обдумывая предложение. Маме не очень-то нравится, когда он остаётся у кого-то на ночь. Что уж говорить о ночёвке в доме Ричи, особенно если не будет других ребят. Однако Эдди ужасно не хочется уходить.

— Хорошо, давай позвоним моей маме.

Стоит попробовать.

* * *

Эдди не знает, что такого особенного в рубеже шестнадцатилетия, но когда он его перешагивает, перемены обрушиваются, как лавина. Или раньше он их просто не замечал.

Он даже рад, что Бев больше не живёт в Дерри, потому что теперь его друзья не способны думать о чём-либо, кроме девчонок. Да, он знает, что они влюблялись и раньше: как в актрис, так и в соседских девушек, но одно дело влюбиться, и совсем другое ― встречаться.

Бен и Билл первыми начинают ходить на свидания ― знакомятся на внеклассных занятиях. Стэн тоже, но не так часто и только с еврейскими девушками, потому что иначе отец убьёт его. Ричи вроде бы тоже ходит на свидания, но его шуточкам про сердцеедство сто лет в обед. Что же касается Эдди... Ему просто неинтересно.

Девушки симпатичные ― это точно. Девушки очень, очень симпатичные. Они милые, добрые, приятные и… скучные. Или нет! Не все девушки такие. Среди них есть сильные, смешные, остроумные… и всё-таки скучные. Или ладно, некоторые девушки грубые, страшные, глупые и определённо скучные. А есть девушки вроде Бев. Она умная, милая, сильная, смешная, и она вовсе не скучная… Разве что чуть-чуть. С ней уж точно не скучно тусоваться. И дружить. Но свидания с ней… ну уж нет.

Возможно, Эдди пока не нашёл ту самую. Такую, чтобы мысль о свидании с ней не вызывала желания повеситься. В любом случае, он уверен, что им ещё рано думать о девчонках.

И почему его друзья скорее предпочтут сходить в кино с какой-то малознакомой девчонкой или выпить с ней коктейль вместо того, чтобы потусить друг с другом?

— Сходить в кино или выпить коктейль… а также целоваться, — как-то раз поправляет его Ричи, и остальные парни смеются, краснея. — И рассчитывать на что-то большее, если повезёт.

— Тебе с-стоит как-нибудь поцеловать д-девушку, Эдди. Может быть, тогда ты п-поймёшь почему, — говорит Билл, и Эдди хмурит брови. Что ж, теперь над ним насмехается ещё и Билл.

— Так, к слову. Поцелуи отвратительны. С чего бы я захотел обменяться с кем-то слюной? Вы хоть представляете, сколько бактерий в человеческом рту?

— Отвратительными бывают и самые прекрасные в мире вещи, — вставляет Ричи. Эдди и Стэн, не сговариваясь, кривятся.

— Неправда, — отвечает Стэн, и Эдди уже готов поблагодарить его, когда он добавляет: — Поцелуи вовсе не отвратительны. Особенно, когда девушки мажут губы той липкой и сладкой штукой…

— Фу-у-у!

— А вот и нет. То есть пахнет нежно, и вкус приятный, — продолжает Стэн, слегка краснея.

— И когда её размажут по члену — тоже классно, — добавляет Ричи, и все, кроме Эдди, смеются. Даже Стэн. Эдди чувствует себя преданным.

Дело в том, что Эдди видит, что его друзьям нравятся девушки, что им нравится фантазировать о сексе с ними.

Он видит, каким романтиком бывает Билл, и что Бен ― один из тех парней, которые находят свою любовь в старшей школе и никогда с ней не расстаются, а потом создают идеальную семью. Стэн недалеко от них ушёл: он ведёт себя сдержаннее других, но Эдди готов поспорить, что он женится первым. Или это будет Майк. Майк уже с кем-то встречается, и в этом нет ничего удивительного — Эдди всегда считал, что в их компании он самый зрелый. А вот Ричи… У Эдди не получается вообразить его с кем-то.

Ричи сложно представить в обстоятельствах, которые как-то связаны с романтикой или сексом. На ум приходят только его глупые шуточки — наверное, поток пошлостей, которые Ричи выдал за все эти годы, сделал его бесполым в глазах Эдди.

Он может представить Ричи, который говорит о сексе, но не Ричи, который им занимается. И если Эдди напряжёт воображение, единственное, что придёт ему в голову — Ричи на юмористической передаче, отпускающий неприличный комментарий о его маме.

Поэтому, когда Эдди видит, как Ричи целуется с какой-то девчонкой, ему кажется, что он вот-вот свалится с тяжёлым приступом астмы. Слава Богу, Эдди не застукал Ричи во время секса — он не уверен, что сумел бы пережить такой опыт, — но поцелуй немногим лучше. Эдди не знает, кто эта девчонка и откуда она взялась. Они целуются прямо перед домом Ричи. Не прячась. У всех на виду.

Эдди немедленно разворачивается, чувствуя, как лёгкие сводит спазмом. Его трясёт.

Он жалеет, что больше не носит поясную сумку, потому что тогда было бы куда проще достать ингалятор. Он мгновенно отворачивается, но увиденное встаёт перед глазами снова и снова. То, как Ричи прижимает её к стене, какое желание от них исходит, как его рука лежит на её бедре, как его губы… Боже. Ричи не целуется. Ричи не целуется… так. Ричи не может так целоваться!

Эдди встряхивает ингалятор, обхватывает его губами, пытается дышать, мысленно повторяя: «Прекрати, прекрати, придурок, у тебя даже нет астмы!», и впрыскивает лекарство, одновременно делая вдох.

— Эдди, приятель! Ты рано. Так не терпелось меня увидеть? — бьёт в спину шутка Ричи.

Ему требуется несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и обернуться. Девушка куда-то пропала, и Эдди решил бы, что ему привиделось, если бы не покрасневшие, распухшие губы Ричи.

— Ты притащил сюда девчонку? — удивлённо восклицает он, будто разозлённый отец, который обнаружил, что сын устроил дома вечеринку без разрешения.

Ричи теряется на секунду, ошеломлённый напором, но тут же гордо улыбается и пожимает плечами, будто ничего особенного не случилось.

— О, значит, ты видел? Что сказать? Такой вот я соблазнитель… — шутливо начинает он, но Эдди не собирается выслушивать его. Не сегодня.

— Неужели в тебе нет ни капли уважения к собственному дому? А… А что скажут твои родители? На пороге дома! — Эдди злится, сам не зная, почему, его просто трясёт от бешенства. Как будто Ричи глубоко оскорбил его.

— Какого чёрта, Эдс, ты же знаешь, что моим родителям плев...

— Невероятно. Просто немыслимо, — бормочет Эдди, размахивая руками, а затем поворачивается и идёт прочь.

Нет причин реагировать так остро, но он не может ничего поделать. Ноги сами несут его прочь.

— Эдди! — кричит Ричи ему вслед. — Эдс, а как же наш проект?

О, точно! Именно из-за проекта Эдди и пришёл к дому Ричи. Что ж, нахрен проект. Стоило подумать о нём, прежде чем приводить девчонку и сосаться с ней на глазах у Эдди.

Даже если в этом нет никакого смысла. Чёрт.

— И не смей называть меня Эдс! — кричит Эдди, не оборачиваясь.

Он и так знает, что у Ричи на лице написано: «Ты ведёшь себя, как псих».

* * *

Ему повезло, что Ричи самый необидчивый человек в мире. Когда на следующий день они встречаются в школе, он никак не упоминает произошедшее. Ричи явно волнуется, осторожничает и всё больше молчит, пока Эдди не заговаривает с ним, как обычно.

Эдди больше никогда не застаёт его с девчонкой.

Нет, Ричи не перестаёт ходить на свидания. Эдди в этом уверен, потому что парни говорят о девушках чаще и чаще. Комиксы, игры и прочие темы — всё отступает на второй план.

Его друзья болтают о поцелуях, прикосновениях, первой базе, второй базе… — а он единственный, кому от этих разговоров не по себе. И всё-таки они хорошие друзья, никогда не смотрят на Эдди косо, никогда не давят и ни к чему его не подталкивают.

Просто такая у него особенность. Как боязнь испачкаться или сильный страх подцепить какую-нибудь заразу. Теперь они добавляют: «Эдди так боится микробов, что не рискует поцеловать девушку». И по-прежнему принимают его таким, какой он есть. Эдди поправил бы их, сказал бы, что они не совсем правы, но он сам не знает, в чём именно дело, и потому молчит.

Девушки ему просто… ну, неинтересны. Он думал о них какое-то время. Вначале, когда его друзья вдруг помешались на девчонках, он спрашивал себя, почему так. Он думал, что интерес появится позже, но время шло, ничего не менялось, и он перестал об этом беспокоиться.

Однажды Стэн рассказал о католических священниках, о том, что им запрещено жениться, и они должны блюсти целибат. Эдди тогда задумался: может, в этом его предназначение — стать католическим священником? Впрочем, через два дня он передумал — после шуточек Ричи, что Эдди до самой смерти придётся дрочить на Иисуса.

Какое-то время он спасается тем, что не думает о белой обезьяне. ^[4] Пока его не вынуждают вернуться к этим мыслям.

Приближается семнадцатилетие Билла, и Майк предлагает закатить вечеринку в сарае. Эдди не особенно любит вечеринки — от одной мысли о толпе людей, которые дышат и потеют в замкнутом помещении, у него начинает зудеть кожа. Впрочем, они ведь говорят о вечеринке для Билла, — значит, несмотря на то, что он сейчас гораздо популярнее, чем в детстве, народу будет не очень много. Конечно, сам Эдди предпочёл бы небольшую вечеринку в тесной компании «Неудачников», но речь сейчас не о его дне рождения, а о том, чего хочет Билл.

Все они участвуют в уборке и помогают подготовиться к вечеринке — все, кроме Ричи, который лишь отпускает шуточки о том, что случится, когда приедет Беверли и предложит Биллу и Бену сразиться за неё на дуэли.

— Что ж, именинник у нас Билл. Было бы грубо отбить её у него в такой день, — говорит Бен. Ему не нужно бороться за женское внимание — его теперь и так в избытке. И он, похоже, очень этим доволен.

— Или, ну, знаешь, она вправе выбрать сама. Ведь она тоже личность, у неё есть свобода воли и всё такое, — добавляет Стэн. — Может, она отошьёт вас обоих и уйдёт к Эдди.

Парни взрываются смехом, и Эдди тоже. Было бы, конечно, здорово, но точно не для Бев. Так или иначе, он не думает, что такое могло бы произойти. Вряд ли кто-нибудь предпочёл бы его Бену или Биллу.

Когда начинают собираться гости, Эдди немного беспокоится. Людей больше, чем он ожидал. Неважно. Вечеринка есть вечеринка, какая разница, кто её проводит и почему? Он даже глотнул фруктового пунша — хотя знал, что туда добавили вина — только чтобы проверить, получится ли у него расслабиться. У пунша странный вкус, и, несмотря на все уверения Ричи, желания поболтать с незнакомцами от него не прибавляется. И всё-таки его уже не сильно беспокоит, что подумают окружающие, поэтому он просто стоит в углу и болтает со Стэном — единственным, кому также не нравятся вечеринки.

У Беверли получается приехать, потому что её тете понадобилось заглянуть в Дерри на несколько дней. Повезло, что поездка выпала на день рождения Билла, хотя Эдди бы предпочёл, чтобы это был обычный день, и они могли бы сходить на Пустошь или спуститься в карьер.

Бев курит и она сменила причёску. Её лицо стало другим, фигура тоже изменилась. Она выглядит старше, опытнее и гораздо круче «Неудачников», но они по-прежнему друзья и успевают перекинуться парой слов перед тем, как Бев обещает встретиться и потусить с ним завтра, а потом идёт искать остальных.

После того, как уходит Бев и Стэн решает вернуться домой пораньше, становится совсем скучно. Стэн предлагает подвезти Эдди, но он отказывается, поэтому теперь ему нужно дождаться Ричи или Билла, чтобы добраться домой, а они вряд ли скоро соберутся. Хотел бы он иметь собственную машину, но, конечно, мама никогда бы не разрешила ему водить. Водить слишком опасно. «Ты знаешь, сколько людей погибает в автомобильных авариях, Эдди, милый?»

Он открывает принесённое кем-то пиво и садится на первое попавшееся свободное место. Делает глоток и ставит банку обратно, чтобы больше к ней не притрагиваться. Омерзительно. Эдди не понимает, как его друзья пьют это дерьмо. Оно даже хуже пунша.

Проходит полчаса, и Эдди всерьёз подумывает пойти домой пешком, когда кое-кто пристраивается рядом, приобнимает его и глупо улыбается.

— Ты что, пьян? — спрашивает Эдди. Его бы это не удивило. Очень в духе Ричи. Он первый начал курить, первый начал пить и, Эдди уверен, первый впадёт в алкогольную кому.

— Не-а, — отвечает Ричи с той же глупой улыбкой, а затем усмехается. — Может, слегка. Эй! Эдди, детка, не злись на бедного Ричи. Он просто решил немного повесели-и-иться.

— И теперь ты говоришь о себе в третьем лице. Что дальше… — Эдди замолкает, когда Ричи придвигается ближе. Почти вплотную. Так близко, что Эдди сглатывает, дышит глубоко и часто и откидывается назад, готовый в любую минуту схватиться за ингалятор.

Но Ричи ничего не делает. Он просто смотрит на Эдди. Глаза в глаза.

— Что?

— У тебя много веснушек на кончике носа. И на щеках, — со смешком говорит Ричи. Так близко. Эдди никогда не думал, что Ричи стал бы обращать внимание на подобные детали. Эдди никогда не думал, что Ричи будет смотреть на него так. Ему неловко, он смущён.

— Блестящее наблюдение, недоумок. И что с того? — спрашивает он настороженно.

Ричи лишь шире усмехается, и от его глупой улыбки по телу расходятся мурашки.

— Они милые, — от голоса Ричи и его улыбки Эдди краснеет ещё сильнее и ещё больше злится. Ричи, похоже, это нравится. — Ты милый, но веснушки делают тебя ещё милее. Ты такой милый, что я хочу куснуть тебя за щёку, Эдс.

— Не называй меня Эдс.

Ему бы хотелось, чтобы голос прозвучал твёрже, но тело не слушается: он чувствует себя пудингом, только вместо начинки одни вопросы: «Какого хрена происходит?!» Ричи сидит рядом с Эдди. Ричи разгорячён, и у Эдди вскипает кровь. Особенно в одной части тела.

— Почему? — спрашивает Ричи, вопреки ожиданиям Эдди. Но опять же, Эдди не знает, чего, чёрт возьми, ждёт.

Должно быть, его озадаченный вид говорит сам за себя, потому что Ричи смеётся и спрашивает снова:

— Почему я не могу звать тебя Эдс?

— Я… Я не…

Ричи придвигается ближе, так близко, что носом утыкается Эдди в щёку. Так близко, что Эдди кожей чувствует дыхание Ричи.

— Тебе не нравится? Эдс звучит мило. Тебе подходит, — Ричи придвигается ещё ближе, почти нависает над Эдди, плотно прижимается ногой к его ноге и ложится грудью на руку и плечо Эдди, а его губы… — Я собираюсь укусить тебя, Эдс.

— Эй, Эдди, тебя… — голос Беверли раздаётся так неожиданно, что Эдди вздрагивает и рывком отодвигается от Ричи.

Сердце колотится, пульс отдаётся в ушах. Как только он ещё не задохнулся? А может, это уже случилось? Да, может и так. Возможно, он умер.

— О… хм. Я просто… — Беверли отводит взгляд и указывает себе за спину: — Я ухожу. Подбросить тебя до дома?

— О. Да, конечно. Хорошо. Хорошо, отлично, — тараторит Эдди, вскакивая так резко, что даже сталкивается с Ричи, и идёт к двери. — Пока, Ричи, — говорит он, не оглядываясь.

Он проходит мимо Беверли и, не дожидаясь её, выходит из дома. Ему нужен свежий воздух. Ему нужно… Врезать самому себе.

Первое, что он делает, когда наконец оказывается на улице — достаёт ингалятор. Он уже готов воспользоваться им, когда кое-что понимает. Ингалятор ему не нужен. Возможно, он всё ещё в шоке, возможно, всё случилось слишком быстро, и он не успел слететь с катушек, но всё… нормально.

Ладно, нет, совсем не нормально, но он не психует, и это уже хорошо. Да, он слетит с катушек, но уже дома. А сейчас… Сейчас… Чёрт, сейчас Эдди кажется, что он парит в облаках — так высоко в небе, что кружится голова и немного тошнит. Но главное — он парит.

Чёртов Ричи.

— Ты готов? — спрашивает Бев, и Эдди вновь вздрагивает. — Боже, Эдди, спокойно, — она смеётся, и Эдди хмурится.

— Тебе стоит носить колокольчик.

— И лишиться шанса заставать людей в неловких ситуациях? Ни за что.

Глава 2

Беверли считает, что они должны сходить на свидание. И под «они» она имеет в виду не их с Эдди. Конечно, нет. Она говорит об Эдди и Ричи. Думает, что Ричи и Эдди стоит сходить на свидание. Она сошла с ума.

Эдди может с ходу назвать кучу причин, почему это самая дурацкая идея, какую только видел свет.

Во-первых, — и это важно! — он не гей.

Во-вторых, Ричи самый натуральный натурал и не заинтересован в Эдди. Теперь он даже не обращает на Эдди внимания, так как слишком занят тем, что сосётся с какими-то девчонками. Поэтому нет. Точно нет.

В-третьих, она что, рехнулась? Педики в Дерри?! Она смерти его хочет?

В-четвёртых, он не гей. Разве этого недостаточно? Более чем достаточно.

И в-пятых. Заткнись, Беверли, ты здесь больше не живёшь.

Он подробно, по пунктам, излагает ей свои соображения. Тому несчастному — убеждает он Беверли, — который решил, что они с Ричи Балаболом Тозиером могли бы сходить на свидание, нужно срочно обратиться к врачу. Эдди уверен, что она прониклась его словами, но, когда машина останавливается возле дома и он уже собирается выйти, Бев улыбается и говорит:

— Забавно. Ты привёл множество причин, но ни разу не сказал, что Ричи не нравится тебе в «том» смысле.

Чёртова ведьма! Эдди краснеет, цепенеет и теряет дар речи.

— До завтра, Эдди!

Она машет ему на прощание, захлопывает дверь машины и уезжает. А Эдди — покрасневший, оцепеневший и потерянный — замирает на пороге.

Итак.

Итак, ему нравится...

Ему нравится Ричи Тозиер.

Кошмар.

* * *

Той ночью он не может заснуть. А кто бы смог, узнав, что облажался по всем фронтам? Конечно, на кого ещё мог запасть Эдди — только на самого придурочного, самовлюблённого, никчёмного мудака на земле. Ну почему? Нет, серьёзно, он правда хочет понять.

Только потому, что он красив? Или виноваты его большие глаза — выразительные, даже когда он не носит очки? Может, дело в том, что у него манящие губы? Или в том, что он всегда смеётся или хотя бы улыбается, даже когда дела хуже некуда? Только потому, что он часто касается Эдди, называет его симпатичным, и потому, что у Эдди мурашки по телу, когда он стоит слишком близко? Или потому, что он заботится о нём, беспокоится об Эдди, о его друзьях и никогда не злится, когда его просят заткнуться? Только потому, что он — Ричи? Господи, серьёзно? Ему нравится Ричи просто потому, что он Ричи? Что с ним, блядь, не так?!

Эдди снова перекатывается на другой бок. Он никогда столько не ворочался в постели. Бога ради! Обычно он просыпается в той же позе, в которой уснул, но сейчас — сейчас он вертится с боку на бок так, что простыни сбились в комок.

Ему хочется взять телефон, позвонить тому, кто нарушил его покой, и сказать: «Это всё ты виноват, придурок, посмотри, что ты со мной сделал!» Он бы и позвонил, но Ричи наверняка ещё нет дома. Скорее всего, он на вечеринке, болтает с какой-нибудь девчонкой. Или не только болтает. В животе затягивается тугой узел.

Чёрт. Он вот-вот разрыдается. Просто прекрасно.

Как же он ненавидит Беверли. Как же было хорошо, когда он ни о чём не подозревал.

* * *

Жизнь продолжается. Что бы ни случилось, какая бы сверхъестественная хрень тебя ни переехала — жизнь не останавливается. Ей насрать.

Сегодняшний день неотличим от дня вчерашнего, и от завтрашнего, и от послезавтрашнего. Но что-то меняется в самом Эдди, какое-то странное чувство в животе... Не сказать, что новое ― оно было всегда, ― но только сейчас стало понятно, что это. Дурацкие бабочки.

Слава Богу, Ричи не заговаривает ни о вечеринке, ни о том, что на ней произошло. Эдди даже не уверен, что тот помнит хоть что-то. И не только потому, что Ричи был пьян, но и потому, что ему вряд ли есть до этого дело.

Зачем помнить то, на что тебе плевать? А вот Эдди помнит всё, хотя и рад бы забыть.

Теперь он не может смотреть на Ричи и не думать о случившемся, не может не задаваться вопросами. Почему он хочет поправить волосы Ричи? Почему, не отрывая глаз, следит за тем, как Ричи пишет, как держит ручку? Почему, когда Ричи начинает болтать, взгляд спускается к его губам?

Раньше у Эдди были ответы. Волосы у Ричи вечно взъерошены — вот Эдди и хочется их пригладить, ведь он не выносит беспорядка. Он внимательно наблюдает, как Ричи пишет, потому что тот совершенно не умеет держать ручку и слишком сильно нажимает на бумагу, как будто собирается её проткнуть, — почему он до сих пор не научился держать ручку, как взрослый? Он не может оторвать глаз от рта Ричи, когда тот болтает, потому что Ричи всегда говорит дурацкими Голосами, так что порой Эдди не может разобрать ни слова и потому вынужден читать по губам.

Брехня.

Теперь он знает, что всё это брехня. Ему нравится Ричи. Он… Он втюрился в Ричи. Вот в чём дело. Вот ответ на все его вопросы. Вот почему Эдди без конца вспоминает, что Ричи ему говорит, как прикасается, как улыбается, как поддразнивает и потешается над ним. Вот почему он не может спать по ночам — сны, которые он видит, непозволительны.

Вскоре Бев и её тетя уезжают, но перед этим она успевает выдать ему прочувствованную речь о любви, свободе, правах и прочей дребедени. И напоследок советует не загоняться так сильно. Она открыла для себя феминизм и думает, что сможет изменить мир. «Чушь собачья», — думает Эдди. Только не в этом городе. Бев, возможно, изменит мир — но не Дерри. Дерри — их персональный ад.

Он бы хотел поговорить с ней, потому что она — единственная, кто посвящён в его тайну, и потому что здорово почувствовать себя нормальным, пусть и ненадолго, выслушать несколько хороших советов, даже если не собираешься им следовать. Но ему нельзя. Мама не разрешает ему болтать с «той грязной девкой» по телефону.

Теперь она всё чаще напоминает, чтобы он держался подальше от девушек. Плохих девушек, грязных девушек, девушек, которые хотят лишь одного. «Эти девки мгновенно залетают, и хорошие парни вроде тебя, Эдди, милый, попадают к ним на крючок. Они настраивают сыновей против родной матери. Отнимают у неё. Превращают в своих рабов…»

Ладно, рабство она никогда не упоминала, но Эдди понимал её слова именно так. Если бы она только знала, что вовсе не девушки должны её беспокоить.

Стук в окно вырывает его из раздумий. Два часа ночи, но сна ни в одном глазу. Эдди бы испугался, но этот стук не перепутать ни с каким другим. Он часто слышал его в детстве. Ричи дожидался ночи, подбирался к его окну, пока Эдди не открывал. Он приходил, когда одиночество становилось невыносимым. Ричи, конечно, никогда бы в этом не признался, но Эдди знал и так. Так что он открывал окно и впускал Ричи, они засыпали вместе, а утром Ричи спускался и звонил в дверь, притворяясь, что зашёл за Эдди, чтобы вместе пойти в школу.

После той… истории с клоуном Эдди привык оставлять окно приоткрытым, и Ричи приходил к нему почти каждую ночь. Они не нуждались в словах — просто обнимались, засыпая, и кошмары отступали.

Тогда Эдди не задумывался, зачем и почему, нормально это или нет. Они просто помогали друг другу.

Всё же было очевидно. Рано или поздно он бы влюбился в Ричи.

Когда стук раздаётся снова, Эдди открывает глаза и на мгновение забывает, как дышать. Влюблён. Неужели он влюблён?

Он встаёт, когда стук становится настойчивее, открывает окно, впускает Ричи и смотрит на него пустым взглядом. Влюблён. Ричи улыбается и отряхивает одежду. Чёрт, Эдди хочет поцеловать его. Он идиот? Он влюблён? Что, серьёзно?!

— Эй, Эдди, — говорит Ричи, и вскоре его улыбка меркнет. — С тобой всё хорошо?

Эдди что, побледнел? Наверное, да, ему плохо. Потому что кровь, кажется, отхлынула от лица.

— Да, а с тобой? — огрызается Эдди.

— Тоже, — пожимает плечами Ричи и снова расплывается в улыбке. — Ужасно устал.

— Тебе нужно поспать, — отвечает Эдди.

Он, не задумываясь, достаёт из комода пижамные штаны для Ричи. Они будут коротковаты — ну и плевать. Эдди не собирается покупать одежду размером больше на случай, если Ричи приспичит снова у него переночевать. Нужны штаны по росту — пусть приносит свои.

Говорят они мало. Эдди морщится, когда Ричи начинает переодеваться, бросая вещи прямо на пол. В пижаме с чужого плеча он выглядит нелепо — штанины на дюйм не достают до щиколоток, но Ричи до этого нет дела, и Эдди решает промолчать. Они ложатся в кровать, выключают свет — и на этом всё. Просто двое друзей в миллионный раз засыпают вместе.

— Я тебя разбудил? — шепчет Ричи, и Эдди затылком чувствует его дыхание.

Эдди распахивает глаза — в спальне темно — и тут же зажмуривается, делая глубокие вдохи и выдохи. Доставать ингалятор было бы сейчас слишком неловко.

— Нет, — отвечает он. Ричи понимающе хмыкает, и Эдди вновь чувствует его дыхание. Интересно, будет ли грубостью попросить Ричи не дышать?

— Почему ты не спал? — снова спрашивает Ричи, и Эдди кривится. А затем понимает, что Ричи всё равно его не видит: во-первых, темно, а во-вторых, они лежат «ложечками». Поэтому Эдди говорит то, что, как он надеется, написано на его лице.

— Думал… о всяком, — произносит он, надеясь отделаться малой кровью. Ричи, увы, продолжает.

— О плохом? — шепчет он, и Эдди понимает, что Ричи придвинулся ближе: его дыхание сильнее щекочет кожу.

— О разном, Ричи, — отвечает Эдди с большим раздражением, чем ему бы хотелось. Он и так проявляет чудеса выдержки, раз ещё не свихнулся и не смылся, скупая на бегу весь аптечный запас ингаляторов. Нет, он лежит в постели со своим… кем бы там Ричи ему ни приходился.

Он справляется, как может, и ему бы не хотелось отвечать ни на какие вопросы.

— Ладно, — говорит Ричи, и Эдди облегчённо вздыхает: как же здорово, что Ричи не пытается вытащить из него ответы — ни раньше, ни сейчас... Так он думает — а потом Ричи обнимает его, притягивает ближе и целует в макушку. И говорит с ужасным британским акцентом: — Не забивай голову, дружище. Твой дорогой Ричи всегда готов сразиться за тебя на дуэли. И приободрит, если ты впадёшь в меланхолию.

— Замолкни, идиот, — посмеивается Эдди, и Ричи усмехается ему в волосы, прижимаясь ещё теснее.

Тем утром Ричи выбирается через окно и звонит в дверь, спрашивая миссис Каспбрак, готов ли Эдди к школе. И затем они оба смеются, потому что мама Эдди поглядывает на них с подозрением.

Эдди словно возвращается в свои четырнадцать.

* * *

Все так взволнованы, так взволнованы предстоящим выпускным, что Эдди вот-вот стошнит. Не буквально, конечно. Это было бы отвратительно. Но ему надоело, что все разговоры вращаются вокруг выпускного, темы бала, музыки, нарядов и того, кто кого пригласит.

Две девушки приглашали его. Эдди был потрясён. Он и подумать не мог, что кто-то решит позвать его на бал. Естественно, он отказался. Он не собирается идти на выпускной. Он не настолько глуп, чтобы идти на очередную вечеринку.

— Что? Почему?! Ты должен пойти! — восклицает Ричи за ланчем. Все, кроме Эдди, уже нашли себе пару.

— Эдди, если т-ты не п-пойдёшь, то будешь жалеть об этом. Давай же, б-будет весело, — настаивает Билл.

— Я не буду никого приглашать. Я не буду ни с кем танцевать. И я определённо не пойду на выпускной один — раз уж вы, тупицы, идёте туда с парой.

Ладно бы они собрались всей компанией или хотя бы небольшой её частью, но идти одному… Он не собирается выставлять себя самым неудачливым из «Неудачников».

— Тебе стоило пригласить одну из тех девушек, которые не пропускают воскресные службы. Уверен, они бы оценили твоё нежелание танцевать или трогать их без лишней необходимости, — предлагает Бен.

Хватает же наглости!

— Позволю себе не согласиться, — Стэн морщит нос и отводит взгляд. — Я знаю, каково это, когда тебе указывают, как вести себя с девушками… И я не упускаю ни единой возможности к ним прикоснуться, — добавляет он, вызывая взрыв смеха.

— Ты можешь п-предложить Бев… Беверли. Вы с ней ладите — т-то, что нужно д-для танцев, — и она не станет н-навязываться, если ты не з-захочешь, — говорит Билл.

— Вы отстанете, если я это сделаю? — спрашивает Эдди. Почему бы и нет? Во многом потому, что он уверен на все сто — она откажется. Никто по доброй воле не поедет в Дерри, чтобы пойти на какой-то отстойный выпускной.

— Хотя бы попытайся, — просит Стэн. Конечно, Эдди попытается. Ему не хочется, но, похоже, его мнение не в счёт.

Теперь Эдди неуютно в компании «Неудачников». Он бы никогда не подумал, что такое возможно, они ведь его лучшие друзья и любят друг друга, но в последнее время они гораздо менее терпимы к причудам Эдди. Раньше они бы приняли его со всеми странностями — раньше, но не теперь.

Они не желают ему зла и поступают так из лучших побуждений, в надежде помочь. Стараются помочь другу, которому сложно общаться с девушками. Но беда Эдди не в том, что он стесняется девушек. Просто он...

Эдди не может сказать им. Не может признаться даже мысленно, не то что вслух. Сказать — значит согласиться, что он не такой, как все, а от реальности не сбежать. И парни… Конечно, они его друзья, но выдержит ли их дружба такое испытание?

Он знает, что в Дерри думают о «таких», он видел граффити, вздрагивал, читая: «ЗАГОНИМ ГВОЗДИ В ГЛАЗА ВСЕХ ПЕДИКОВ (ВО ИМЯ ГОСПОДА)».

Кто-то так думает, кто-то верит в это настолько, что написал на стене, и немало тех, кто молча согласился. Относятся ли его друзья к их числу? Эдди не знает и не рискует спрашивать.

Уроки закончились, и Эдди складывает учебники в шкафчик. Обычно он торопится, чтобы перехватить остальных «Неудачников» и пойти домой вместе. Но сейчас он не чувствует рук, на плечах словно лежит неподъёмный груз, и он не может заставить себя двигаться быстрее. Эдди медлит — и разве то, что он среди друзей чувствует себя чужаком, не имеет к этому никакого отношения?

— Эй, Эдс!

— Чёрт! — Эдди вздрагивает и захлопывает дверцу шкафчика. — Хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ?! Перестань ржать, кретин, — жалуется он, и Ричи смеётся громче, облокачивается на шкафчик и смотрит на Эдди. — Если ты пришёл, чтобы говорить о проклятом выпускном, клянусь Богом, я...

— На самом деле, — перебивает Ричи, гримасничая, — я подумал, что мы могли бы пойти вместе. Не придётся приглашать Беверли: уверен, она всё равно откажется.

— Ты, блин, идёшь с Сандрой Палманн, — отвечает Эдди. Пожалуй, слишком резко и, чтобы отвлечь внимание, быстро добавляет: — И какого хрена? Бев теперь слишком хороша для меня? А я, значит, её не достоин?

— Ты совершенство, недоумок, но она живёт в сотне миль отсюда. Бев не приедет, кто бы её ни позвал, и тебе это известно. Вот почему ты согласился пригласить её. Тебе никого не обмануть, ясно? Я был прав. И ты молчишь, потому что я прав. Я подловил тебя, — говорит Ричи с довольной улыбкой.

Ричи действительно его подловил, но причина молчания Эдди в другом. «Ты совершенство», — звучит в его голове снова и снова.

Ричи на мгновение замолкает и смотрит на Эдди, а потом кривит губы.

— Я могу бросить Сандру Палманн, — выдаёт он, пожимая плечами. Как будто такое случается сплошь и рядом.

— Ты шутишь? Так поступить может только полный мудак, — Эдди пытается говорить с отвращением, но с трудом сдерживает улыбку. Ричи смеётся и снова пожимает плечами.

— Не шучу. Я ведь сволочь, все это знают.

— Нет, неправда. Ты хороший парень. Где-то глубоко-глубоко в душе, — шутит Эдди.

Ричи наклоняется и шепчет:

— Точно, но это наш секрет, — он улыбается, и Эдди не может не улыбнуться в ответ.

О таких моментах обычно пишут в книгах или снимают кино. Он просто смотрит на Ричи, улыбается ему, и на мгновение кажется, что в целом мире нет никого, кроме них…

— К тому же, ты знаешь, что все только и болтают о том, как бы перепихнуться в выпускную ночь. Уверен, Сандра Палманн по-любому бы мне не дала.

И прекрасный момент загублен. Чёртов Ричи.

— Ладно, беру свои слова назад. Ты сволочь, — Эдди хмурится, отводит взгляд от Ричи, смотрит на свой шкафчик, снова его открывает и кладёт внутрь ещё несколько книг.

Ричи усмехается, придвигается, и тоже заглядывает в шкафчик через плечо Эдди.

— Нет, я хотел сказать... Слушай, было бы действительно неплохо, — Ричи утыкается носом ему в висок, и Эдди приходится взглянуть на него — во многом потому, что так он может отодвинуться и оставить между ними хоть немного пространства.

Ричи награждает его одной из тех улыбок, которыми предваряет самые «блестящие» свои идеи. Эдди готовится к худшему, потому что из блестящих идей Ричи обычно не получается ничего хорошего.

— Думаю, мы должны переспать.

— Что?! — вопит Эдди.

Ладно, к такому он не был готов. И не готов сейчас. И не мог быть готовым в принципе.

Какого чёрта, Ричи?!

Эдди оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не услышал. Сердце стучит в горле, словно оно вот-вот выскочит из груди и сбежит подальше от его тупого, свихнувшегося, ненормального друга-идиота.

— А что? Логичное решение. Тебе в ближайшее время не светит потрахаться, и к моей харизме этот город тоже пока не готов — её у меня через край. Да и что плохого во взаимопомощи? — Ричи пожимает плечами, словно в его предложении нет ничего необычного.

— Что плохого?! — Эдди не верит своим ушам. Ричи, должно быть, шутит.

— Просто двое братишек протянут друг другу руку помощи, — снова говорит Ричи. У Эдди сейчас случится инсульт.

Он хватает Ричи за рубашку, дёргает на себя и тихонько шипит:

— Прежде всего, не употребляй слово «братья», когда говоришь о трахе, потому что это, чёрт возьми, отвратительно. Я не виноват, что тебе никто не даёт — можешь сказать спасибо своей уродливой роже. Плюс, ты ни хрена не знаешь о моей сексуальной жизни. Да я мог бы устраивать еженедельные оргии в среду утром, и ты бы…

Эдди замолкает и поджимает губы, когда Ричи начинает хохотать.

— Сексуальная жизнь... Словно она у тебя есть, Эдс. Уверен, что ты узнал слово «оргия» только вчера. И лицо у меня офигенное.

— Природа, создавая твоё лицо, как бы сразу предупредила, что лучше тебе не размножаться. И не смей называй меня так.

— Ай! Жестоко, — Ричи прижимает руку к груди и строит мученическое лицо. Выглядит не слишком правдоподобно, потому что он всё ещё смеется. — Повезло, что ты милашка — с таким отношением далеко не уедешь.

— Ричи, завались!

— Ладно-ладно. Каков твой ответ? — спрашивает Ричи, и у Эдди вновь сводит живот. Он ведь это не всерьёз. Ричи смотрит на него, и Эдди стискивает зубы, а Ричи расплывается в самодовольной улыбке. — Ты по-прежнему не сказал «нет».

— О, значит, нужно сказать «нет»? Так не ясно? — парирует Эдди, хотя румянец на щеках выдаёт его с потрохами.

Ричи всё замечает. Эдди знает, что Ричи заметил, и от этого ещё гуще краснеет, ещё сильнее нервничает.

— Нет, — усмехается Ричи и по его лицу понятно, что он наслаждается каждой секундой мучений Эдди. — Давай же, это несложно. Просто скажи «нет». Если, конечно, ты вообще хочешь отказаться.

— Отъебись, — Эдди показывает ему средний палец, отворачивается и уходит с горящим лицом, когда Ричи взрывается хохотом.

— Ты всё ещё не сказал «нет»! — кричит Ричи ему в спину.

* * *

В ту ночь Эдди смотрит в окно, не в силах уснуть.

Внутри ворочается подозрение, что Ричи просто решил приколоться над ним, как обычно. Ричи постоянно ляпает глупости — ничего нового в этом нет. А с другой стороны… Речь идёт о Ричи. Ричи не просто ляпает — он их делает. И эта глупость — глупость из глупостей — была бы как раз в его духе.


— Ты бы на самом деле сделал это? В смысле, всерьёз? — спрашивает Эдди, когда они выбираются в Пустошь и бок о бок устраиваются на траве, прислонившись спинами к дереву.

Сейчас их очередь играть в геймбой Бена. Пока никому не удалось побить его рекорд в «тетрисе».

— Конечно, Эдс, — Ричи сжимает сигарету между большим и указательным пальцами, подносит ко рту, прикуривает и выдыхает через сжатые губы струю дыма. — Думаю, это был бы приятный опыт.

— Но что, если… — Эдди облизывает губы и опускает взгляд на свои руки, ещё сильнее понижая голос: — В смысле, ты не боишься, что подумают люди, если узнают? Не боишься, что станешь…

Он не может произнести это слово. Не может сказать его вслух. Из-за нервов он даже не одёргивает Ричи, когда тот называет его Эдсом.

Ричи смотрит на него, криво улыбаясь, и выпускает облако дыма.

— Я ничего не боюсь, — отвечает он, и Эдди давится воздухом. Он отворачивается и кашляет, притворяясь, что причиной тому сигаретный дым, а не слова Ричи.

Ричи легко усмехается и хлопает Эдди по спине, пока тот не восстанавливает дыхание, затем вытаскивает из его сумки ингалятор и помещает между губ Эдди.

— Не умирай, Спагетти, — говорит Ричи, и Эдди делает глубокий вдох, чувствуя, как расширяются лёгкие.

Он бормочет тихое «спасибо» и смотрит на Ричи. Ричи смотрит на него в ответ и делает очередную затяжку, выдыхая дым и убирая сигарету как можно дальше от Эдди.

— Эдди, я тебе нр... Хм, — Ричи вздыхает и закусывает нижнюю губу, хмурясь, но не сводя глаз с Эдди. — Я тебе противен?

— Нет! Нет, я... Нет, — Эдди смеётся и трёт нос. — То есть порой ты отвратителен. Довольно часто. Но ты не... Нет.

— Слушай, я просто хочу сказать, что мы могли бы развлечься. Попрактиковаться, что ли. Чтобы в нужный момент и с по-настоящему классной девчонкой не ударить в грязь лицом и показать себя настоящими... — Ричи говорит что-то ещё, но Эдди больше его не слушает.

Всё внимание оттягивает мерзкая тяжесть в желудке.

Вот оно что. Практика. Вот что предлагает ему Ричи. Попрактиковаться друг на друге, чтобы, когда Ричи впервые будет с девушкой, он мог бы выглядеть искушённым любовником.

Эдди расстроен, но не слишком. В конце концов, Ричи — это Ричи, чего ещё от него ожидать?

Но то, во что он пытается втянуть Эдди, уже не глупость, а полное безумие.

— ...Да не делай из мухи слона. Я бы поспрашивал других парней, но они все уже не девственники, а ты... Эдс?

Эдди встаёт, стряхивает с одежды грязь и уходит, бормоча:

— Не смей, блин, называть меня Эдсом.

Он подходит к Стэну, выхватывает у него из рук геймбой и садится на землю рядом с остальными, не обращая внимания на протесты Стэна.

— Моя очередь, придурки.


Он не разговаривает с Ричи два дня. Эдди даже не избегает его, просто игнорирует. Чтобы Ричи понял, как он зол, даже если не знает причины. Он чувствует себя дерьмово, но хотя бы смеётся — пускай и про себя, — наблюдая, как Ричи срывает башню от попыток сообразить, что происходит.

Когда Билл спрашивает его, что случилось, Эдди отвечает громким стоном, поэтому остальные «Неудачники» тоже бросают свою затею.

Конечно, так не может продолжаться долго. Они все дружат, и Эдди знает: остальным не по себе от их с Ричи ссоры. А учитывая, что они даже не смотрят друг на друга, тусоваться вместе тоже ужасно неловко. Поэтому Эдди знает: ему нужно поскорее разрешить проблему и понять, как всё исправить.

В субботу днём он ловит себя на том, что неосознанно идёт к дому Ричи. Мама Ричи открывает дверь, встречая его улыбкой, и тут же сообщает, что Ричи у себя.

Отлично.

— Я согласен. Как это будет? — спрашивает Эдди в ту же секунду, как распахивает дверь в его комнату.

Ричи развалился на стуле, забросив ноги на стол, и наигрывает на гитаре несколько повторяющихся аккордов. Взлохмаченные волосы, неопрятная одежда, повсюду бардак.

Может, пора перестать строить из себя «плохиша»? Придурок.

— Так... Дай угадаю, ты вёл мысленный разговор сам с собой, а теперь хочешь, чтобы и я к нему присоединился? Я, конечно, гений, Эдс, но не чёртов телепат. Что ты, блядь, имеешь в виду под «как»? — спрашивает Ричи, подначивая Эдди, который и так на взводе.

А, может, он разозлился задолго до того, как пришёл? Разозлился на себя только за то, что всерьёз раздумывал над предложением Ричи, и за то, что решил согласиться. Ему нужна таблетка от гнева.

— Ты говорил, что хочешь трахнуться. Хорошо. Давай трахнемся. Но это была твоя идея, поэтому не жди, что я возьму на себя всю работу только потому, что твоя жалкая задница...

Эдди затыкается, когда Ричи отставляет гитару, встаёт и, хмурясь, идёт к нему. Ричи, когда движется так, кажется угрожающе высоким, и он подходит вплотную, так что Эдди даже приходится отступить на шаг.

Ричи впечатывает ладонь в стену рядом с ухом Эдди, и тот хмурится. Если Ричи думает, что может запугать Эдди, то пусть подумает ещё раз. Эдди плевать, что Ричи выше на четыре дюйма, — он готов врезать ему, если потребуется.

— То есть сначала ты посылаешь, едва дослушав предложение. Не разговариваешь со мной два грёбаных дня. А потом без стука врываешься в мою комнату, начинаешь раздавать приказы — и всё, проехали?! Какого хера, Эдди?

— Я же согласился, так? Я просто... Мне нужно было время! Чтобы подумать! Не все такие, как ты. Не все могут... — Эдди понижает голос и стискивает зубы. — Не все, знаешь ли, могут спокойно обдумывать, как сделать это... с парнем, будто такое случается сплошь и рядом.

Ричи смотрит на него, зажмуривается и вздыхает. Когда он открывает глаза, то больше не хмурится.

— Но так и есть, глупый, — Ричи улыбается и говорит тише, почти шепчет Эдди на ухо. — Нет ничего плохого в том, что некоторые парни трахаются друг с другом. Проблема в нашем городе, но мы и так в курсе, правда? — Ричи выпрямляется, чтобы посмотреть на Эдди.

Он прав, Дерри ненормален во всех смыслах, возможно, и в этом его жители неправы. Эдди чувствует предательский жар на щеках и опускает глаза.

— Так… ты хочешь? — повторяет вопрос Ричи.

— Наверное... — говорит Эдди, не глядя на него. Он просто пожимает плечами и отводит взгляд. — Я собираюсь лишиться девственности до колледжа...

— Так и знал! — Ричи усмехается и щёлкает Эдди по носу. Эдди бьёт его по руке.

— Ага, ну, ты тоже, поэтому заткнись нахрен, — защищается Эдди, чувствуя, что краснеет ещё сильнее. Ричи просто смотрит на него, сжав губы в тонкую линию. От его пристального взгляда Эдди не по себе. — Ну, и что дальше?

— Ты сказал мне заткнуться нахрен.

— Ёб... Я думал, возненавидеть тебя сильнее невозможно, — Эдди толкает Ричи в грудь, а тот хватает его руки и отступает назад, утягивая Эдди за собой.

— Думаю, да. Думаю, ты можешь возненавидеть меня сильнее, — говорит Ричи, садясь на кровать и притягивая Эдди к себе. — Думаю, ты можешь возненавидеть меня так сильно, что даже не захочешь, чтобы эта, как ты говоришь, жалкая задница трахнула тебя. На самом деле ты ненавидишь меня гораздо, гораздо сильнее, Эдди. Потому что влюблён в меня.

В обычной ситуации у Эдди была бы наготове ответная колкость. На любую болтовню Ричи несложно придумать остроумный ответ. Но прямо сейчас, когда Ричи кладёт руку на его грудь, спроси кто-нибудь Эдди, как его зовут, — он не смог бы ответить.

— Что ты делаешь?! — спрашивает он и озирается по сторонам, широко раскрыв глаза, когда Ричи ложится рядом.

— То, зачем ты сюда пришёл, — отвечает Ричи. Он не пытается придать голосу соблазняющие нотки, но его слов достаточно, чтобы у Эдди закружилась голова.

— Что… С-сейчас? — Эдди сглатывает и часто моргает.

Ричи усмехается:

— Ты сейчас говоришь, как Билл.

И Эдди хочется умереть на месте. Или убить Ричи.

— Ты, чёртов… — Эдди пытается стукнуть его, но Ричи смеётся, удерживает его запястья, чтобы избежать ударов, и потихоньку подбирается ближе.

— Поцелуй меня, — просит он с дурацкой улыбкой на лице.

— И не подумаю, — выдаёт Эдди, красный как рак. Он, конечно, не видит себя со стороны, но не сомневается, что так и есть.

— Вот как? И что дальше? Только секс, никаких поцелуев? Ты что, шлюха? — Эдди пытается двинуть ему по яйцам, Ричи с хохотом уворачивается, хватает Эдди за ногу и закидывает её себе на талию так, что их тела оказываются невыносимо близко друг к другу. — Так-то лучше, м-м?

Нихера не лучше. Сердце Эдди пускается вскачь, лицо горит, дыхание сбилось, и он делает всё возможное, чтобы не возбудиться, потому что если у него сейчас встанет — он умрёт на месте. Эдди никогда не был так близко к Ричи, не лицом к лицу уж точно.

— Поцелуй меня, — просит Ричи снова.

— Сперва сотри эту самодовольную ухмылку со своего лица, — вздыхает Эдди, и Ричи смеётся, затем прочищает горло и кивает.

— Хорошо, хорошо, — говорит он, закрывая глаза, и на смену ухмылке приходит мягкая улыбка.

Когда Ричи вновь открывает глаза, Эдди тотчас же жалеет о своих словах. Грязно ухмыляющийся Ричи — это его придурошный друг. Ричи, которого он знает. Но этот Ричи… Нежный, тихий, разгорячённый Ричи — совершенно другой человек.

— Поцелуй меня, — шепчет он в третий раз, и Эдди сглатывает, прежде чем нерешительно закрыть глаза.

Его трясёт. Он не может ничего с собой поделать. Эдди так напуган, что вот-вот рухнет в обморок, или его стошнит, или он свалится с приступом лже-астмы.

Он хмурится и стискивает зубы, когда чувствует, как губы Ричи почти касаются его собственных. Они делят дыхание — и только. Всё реально. Здесь и сейчас.

Эдди сжимает рубашку Ричи в кулаке, цепляется за него, словно боится упасть, стоит их губам соприкоснуться.

Поцелуй начинается мягко, почти целомудренно, но им хватает и этого. Лёгкого касания губ Ричи достаточно, чтобы Эдди понял, каким же идиотом он был, думая, что избежит падения, если вцепится в Ричи. Он не падает, нет. Он уже пал.

Ричи первым приоткрывает рот и касается губ Эдди кончиком языка. Его рука скользит вверх и ложится на щёку Эдди. Они целуются. Чёрт. Они целуются. Господи боже, Эдди хочет себе врезать. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Боже. Как же он любит Ричи.

— Я курил пару часов назад, — шепчет Ричи, не отрываясь от Эдди. — Если тебе не нравится привкус, могу сходить почистить зубы.

— Нет, — отвечает Эдди и целует его снова. Нет. Не сейчас. Если Ричи сейчас уйдёт, если оставит его одного в постели, то Эдди окончательно потеряется. Слишком много ощущений, с которыми ему не справиться.

— Хорошо, — кивает Ричи. И он улыбается, смотрит прямо в глаза, крепко обнимает и ложится на спину, укладывая Эдди на себя.

Как же жарко, Ричи всегда такой горячий — и жар его тела передаётся Эдди, окутывает его с головы до ног. Они лежат лицом к лицу, Ричи крепко обнимает его, а Эдди обхватывает ладонями лицо Ричи. Воздух между ними настолько раскалён, что губы горят и голова идёт кругом.

Целовать Ричи — всё равно что броситься в жерло вулкана. На языке оседает вкус мяты, сигаретного дыма... и сладость рта Ричи.

Сердце Эдди готово выскочить из груди. Он плавится — и каменеет. Чёрт.

Ричи заметил, не мог не заметить. Он закусывает губу, смотрит Эдди в глаза и запускает руку ему между ног, мягко обхватывая член.

Эдди издает тихое «блядь» и невольно вжимается в руку Ричи, снова целуя, на этот раз жёстче. Никто раньше не трогал его там, он и дрочить-то старался как можно реже, чтобы не поддаваться извращённым мыслям. Но сейчас его голова пуста. Сейчас он не думает — он делает. И его пробирает дрожью с головы до ног.

— Нравится? — спрашивает Ричи тихо и нежно в самые губы Эдди, не открывая глаз.

Эдди краснеет: голос Ричи напоминает ему, что он не с кем-то другим, что они наконец-то вместе, наконец-то ласкают друг друга. Эдди отвечает кивком. Он толкается в руку Ричи и негромко стонет.

Ричи смеётся.

— Теперь ты знаешь, что чувствует твоя мама...

— Не смей, чёрт тебя дери! — предупреждает Эдди, распахивает глаза и смотрит на Ричи убийственным взглядом, пока тот давится смехом. — Клянусь богом, Балабол, ещё раз откроешь свой помойный рот и помянешь мою маму — я тебя убью.

— Хороши ли помои на вкус? — спрашивает Ричи с самоуверенной ухмылкой, притягивает Эдди ближе и глубоко целует. Когда Ричи пытается отстраниться, Эдди зубами прихватывает его нижнюю губу и больно кусает. — Думаю, хороши. Тебе, похоже, очень нравятся.

— Бип-бип, Ричи.

продолжение в комментариях

@темы: перевод, фанфикшен, R — NC-17, Билл Денбро, Бен Хэнском, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак, Стэнли Урис, Майк Хэнлон, Беверли Марш

---

[IT: The Losers Club]

Название: Так бывает (на самом деле)
Канон: Оно (2017)
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Размер: миди, 14 027 слов
Пейринг/Персонажи: Ричи Тозиер/Эдди Каспбрак, «Клуб Неудачников», мелькают Пеннивайз и Генри Бауэрс
Категория: слэш
Жанр: драма, романс, сонгфик
Рейтинг: R
Краткое содержание: «Да, Эдди, я знаю, что такое фанфики. Девять из десяти заканчиваются хэппи-эндом, и если бы фанф писали о нас, уверен, мы бы вошли в их число».
Примечание/Предупреждения: вдохновлено фильмами «Call me by your name» и «Koizora», а также романом Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед». Модерн!ау, Эдди-центрик, нецензурная лексика, попизженные шутки. Если вы задумали поиграть под этот текст в Reddie drinking game — не стоит, правда. Посвящается всем reddie-фанфикам с ХЭ.

список песен к сонгфику

список песен к сонгфику:
1.1 Queen - Who Wants To Live Forever
1.2 Queen - Barcelona
1.3 Queen - Don't Stop Me Now
1.4 Queen - I Was Born To Love You
2.1 Queen - Who Needs You
2.2 Queen - A Winter's Tale
2.3 Queen - Save Me
2.4 Queen - Too Much Love Will Kill You
3.1 Queen - Living on my own
3.2 Queen - Heaven For Everyone
3.3 Queen - One Year Of Love
3.4 Queen - My Life Has Been Saved
Размещение: запрещено без разрешения автора
Скачать: АО3

Часть 1. Большая

Два года назад, август

Беверли открывает дверь и ослепительно улыбается.

— Эдди! Заходи скорее, уже почти все собрались.

Эдди отдаёт Беверли коробку её любимых пирожных, разувается и, педантично устроив кеды возле стены, пересекает длинный коридор. На кухне, к его удивлению, обнаруживаются «почти все собравшиеся», а именно Майк и Бен. Первый сосредоточенно режет мясо (вот ведь ирония судьбы), второй овощи, и Эдди не сдерживает смешок, привлекая к себе внимание. Майк и Бен синхронно оборачиваются, дружно произносят: «Здорово, Эдди» и возвращаются к своим делам. Да уж, Беверли всегда добивалась своих целей — будь то поступление в престижный вуз после довольно посредственной школы или же попытка привлечь суровых взрослых мужиков к готовке еды для вечеринки, которую она сама же и затеяла. Словно услышав мысли Эдди, Беверли говорит:

— Стэн предупредил, что опоздает — внезапно. Билл и Джорджи пошли кое-что докупить. Скоро вернутся.

— Нас ждут пять ящиков бухла? — шутит Эдди.

— После того, как Ричи наладил твои отношения с тем, что ты теперь с его подачи зовёшь бухлом, мы решили, что стоит запасти его побольше, — отвечает Беверли и лукаво подмигивает. Господи, теперь его все подкалывают на эту тему.

Эдди подходит к большому кухонному окну. Первое, что он из него видит — взлетающий самолёт, белый, мощный и блестящий на солнце. В этот момент на кухню вваливаются Билл и его заметно подросший за лето младший брат. Ящиков у них не пять, а два, да и те не ящики, а пакеты, но бутылок в них и правда много. Бен и Майк так же синхронно откладывают в сторону еду, подхватывают по пакету и направляются к холодильнику.

— Привет, Эдди! — Джорджи, ни капли не стесняясь, лезет обниматься, и на краю сознания Эдди проскальзывает мысль, что тот не помыл руки, придя домой. Похер. Эдди обнимает Джорджи в ответ и хлопает его по спине. Билл всё это время держится в стороне, как будто это и не его дом вовсе, и спрашивает:

— А г-где Ричи?

Эдди резко отворачивается обратно к окну и начинает теребить шнурки своего худи. Дом, в котором находится квартира Билла и Беверли, стоит недалеко от аэропорта. Когда в небо взмывает ещё один самолёт, Эдди снова поминает иронию судьбы и так резко дёргает за шнурок, что едва не вырывает его ко всем чертям, а ворот больно врезается в кожу.

— Ричи сказал, что прилетит сегодня. Значит, с минуты на минуту он будет.

Три года назад, июль

— Хьюстон, как слышите меня, приём.

— Слышу вас отлично, доктор Кей. Как дела в мире живых?

Эдди лежал на животе, поставив в изножье кровати ноутбук, а ноги положив на подушки. Ему всегда было удобно лежать именно так. Окна были открыты нараспашку, впуская в комнату солнечные лучи, светящиеся в них пылинки, пение птиц и шуршание листьев. Лёгкие жёлтые занавески трепал тёплый ветерок. Пока матери дома не было — а её не будет до вечера — можно сколько душе угодно распахивать окна, валяться ногами на подушках, и самое главное…

— Ты знаешь, что бы я хотел с тобой сделать? — промурлыкал Ричи, лукаво глядя из-под чёлки. Он тоже валялся на животе, только кровать была разобрана — видимо, он только проснулся. В отличие от Эдди, на Ричи не было футболки. Впрочем, нижняя часть его была скрыта одеялом, так что не исключено, что Ричи вообще был в чём мать родила.

— Знаю, — коварно ответил Эдди, едва сдерживая смех.

— Откуда? — Ричи так искренне и так сильно удивился, словно Эдди вычислил, что на самом деле тот — сам Капитан Америка.

— От верблюда, Тозиер. Ты бы хотел сделать со мной то, о чём бы я тебя попросил.

Всё-таки Эдди не выдержал и, увидев, как Ричи беспомощно открывает и закрывает рот, не зная, что сказать, покатился со смеху. Все их переписки с Ричи рано или поздно к таким разговорчикам и сводились. Естественно, и разговор по скайпу пришёл к предсказуемому итогу.

— Нет, Ричи, меня не интересуют подробности, связанные с твоим членом.

— А когда я был рядом — интересовали, — Ричи укоризненно покачал головой.

— В то время ты использовал его по назначению, и тебе не приходилось ещё и говорить о нём!

— Намекаешь на то, что со мной не о чем поговорить?

Чтобы в очередной раз не заржать, Эдди притянул к себе подушку и прикусил её.

Раньше они с Ричи переписывались смс-ками. Кончилось это тем, что, во-первых, от такого количества набранного текста у Эдди банально отвалился большой палец на правой руке. Во-вторых, он стал очень невнимательным. Трижды пропустив свою остановку на автобусе, дважды пройдя мимо своего же дома, регулярно забывая доесть еду, Эдди понял, что перманентное сидение в телефоне до добра не доведёт. К тому же, боялся он не столько за себя, сколько за Ричи — с того ведь станется угодить под колёса, оставив напоследок запись вроде «Люблю писать статусы, переходя доро». И что Эдди тогда будет делать?

Ну и наконец, причиной их ранней и счастливой смерти могли стать опечатки. Ричи писал быстрее, чем думал, поэтому не всегда успевал проверить отправленный текст. Эдди вычитывал сообщения перед отправкой по пять раз, но иногда тоже умудрялся сморозить эпическую глупость — обычно это случалось в самый пафосный и кульминационный момент переписки. Глупые опечатки, смешные опечатки, пошлые опечатки, опечатки, затрудняющие понимание смысла. Истинные срулмейты и нсучный руководитель заставили Эдди хохотать до икоты. Но самый эпичный случай произошёл, когда однажды Эдди пришёл в родную аптеку, где теперь работала его бывшая вредная одноклассница Грета. Получив от Ричи чудесное «Это звучит удрочающе», Эдди так заржал, что впилился в стеллаж с зубными пастами прямо у неё на глазах.

После этого было принято единогласное решение перебраться в скайп.

— Пока что ты ни одной достойной темы не предложил!

— Ты уже прочитал «Возвращение в Брайдсхед»? — Ричи лёг, подперев голову рукой, и уставился на Эдди так, словно готов был слушать целую фантастическую историю. Впрочем, Ричи всегда говорил, что обожает, когда Эдди часами разливается о литературе. «Да, правда очаровательно, это же тебе не нравоучения о заразах и инфекциях выслушивать, нет, не одно и то же!»

— И прочитал, и посмотрел, и, кстати — вот, — Эдди притянул к себе плюшевого медведя и показал Ричи. — Это Себастьян, и ты с ним знаком.

— Серьёзно?! — захохотал Ричи.

— Чего ты ржёшь, — проворчал Эдди, пряча улыбку, — ты же знаешь, что я люблю плюшевых медведей.

— Значит, после каникул я свожу тебя в магазин, и мы купим тебе вагон плюшевых мишек.

— Да, а ещё ты мне должен поездку в Ботанический сад.

— Ты же внесёшь всё это в наш список «Куда мы обязательно должны сходить вместо скучных пар»?

— Внесу, конечно.

— Так что с Брайдсхедом?

Ещё одной причиной переезда в скайп (причиной-которую-нельзя-признавать) был голос Ричи. Тозиер мог скакать с одной темы на другую безо всякой связи и логики, он мог перебирать до десяти тем за час, но то, как при этом каждый раз менялся его голос — тембр, громкость, интонационный рисунок — сводило Эдди с ума. Он был готов выслушивать от Ричи абсолютно что угодно. Серьёзно, в другой ситуации Эдди было бы не затащить в скайп, и вообще он начал бы встречаться с Биллом.

Билл был очень милым. Уже пару месяцев он встречался с Беверли, и Эдди ни разу не слышал, чтобы они спорили или повышали голос друг на друга или отпускали грубые шутки. Всё лето они должны были провести вместе — и уже который день подряд звали Эдди гулять с ними. Эдди самым честным образом им завидовал: они-то с Ричи жили в разных городах и разъехались до самого сентября. Да и вообще гулять Эдди не хотел. Он хотел каждый день созваниваться с Ричи и нести упоротый бред: хоть про Брайдсхед, хоть про члены.

— Книга лучше. В фильме опущены практически все разговоры, связанные с отношением героев к религии, а это очень важная часть произведения. Как без этого вообще можно понять, почему Чарльз так и не сошёлся с Флайтами? Во-вторых, мораль сей сказки такова: слушай, о чём тебя предупреждают друзья. Если Себастьян сказал, что не хочет знакомить тебя с семьёй, потому что семья тебя у него уведёт, то, может, и не надо навязываться? Меня, например, очень сильно бомбит с того, что Чарльз залипал на брата, а в итоге ушёл к сестре. Ну и наконец, с какого фига кузен Чарльза, указывая на компанию Себастьяна, говорит, что они гомосексуалисты? Спасибо, кэп, за расшифровку, но с чего вы вообще это взяли? Это уже отдаёт откровенным фанфиком, блин, — на середине тирады Эдди вдруг прервался, поняв, что сказал лишнее. Ричи, впрочем, взирал на него с полнейшим обожанием и на упоминание фанфикшена не среагировал никак. — Ну, фанфики — это…

— Я знаю, что такое фанфики, Эдди. Девять из десяти заканчивается хэппи-эндом, и если бы фанф писали о нас, уверен, мы бы вошли в их число.

В этот момент на первом этаже хлопнула дверь, послышался звон ключей и тяжёлые шаги. Эдди, сперва покраснев при упоминании фанфикшена, моментально побледнел.

— Рекламная пауза на гейском радио. Подожди меня, Ричи, я сейчас вернусь.

Эдди торопливо сбежал на первый этаж. Соня Каспбрак вернулась нежданно-негаданно, да ещё с целой горой каких-то пакетов, разгружать которые, конечно, пришлось Эдди. Разобравшись с ними и распихав еду в шкафы и в холодильник, Эдди обернулся спросить, что будет на обед. Сони на кухне не было. И в зале её тоже не было, и в её спальне. Эдди бросил взгляд на лестницу, ведущую наверх, и похолодел.

Приблизившись к двери своей спальни, Эдди легонечко приоткрыл её и заглянул внутрь. Соня что-то перебирала в шкафу, стоящем около окна (которое она, конечно же, уже закрыла) и на открытый ноутбук не обращала никакого внимания. И слава богу. Эдди не хотелось бы объяснять, почему у него на экране транслируются чужие разобранные кровати с парнями. И именно в тот момент, когда Эдди подумал: «Хорошо, что Ричи додумался ничего не говорить», Ричи радостно и бодро гаркнул:

— Добрый день, миссис Кей!

Соня Каспбрак вздрогнула и едва не выронила целую стопку постельного белья. Обернувшись и дико озираясь в поисках источника голоса, она спросила:

— Кто здесь?

Эдди отпрянул от двери и зажал рот руками, потому что едва не захохотал в голос. Сперва он подумал, что Соня сейчас изничтожит ноутбук зверским способом и ещё вызовет экзорциста. Но та просто вылетела из комнаты, едва не затоптав Эдди, и скрылась в своей комнате. Это было странно, но Эдди решил на всякий случай в разговоре с ней эту тему не поднимать и вернулся в комнату. Ричи вытирал с лица слёзы — видимо, тоже знатно прохохотался.

— Ты уже смотрел объявления? — спросил Эдди, присев на краешек кровати.

— Да. Я уже даже встретился с одним из этих чуваков.

— И что?

— По сравнению с ним я просто царь и бог музыки. Он был настолько всрат, что я не согласился бы играть с ним, даже если бы мне за это отдалась его мамка.

— Ричи! — Эдди, казалось бы, уже давным-давно к такому привык и покраснел, по ходу, чисто по привычке. — Я просил тебя больше так не делать!

— Прости, Эдс, просто, увидев твою мамку, я никак не смог удержаться.

— Тупица! — как-то даже чересчур радостно выкрикнул Эдди и швырнул в экран маленькую подушку. Та отпружинила и шлёпнулась посреди кровати. — Мне пора идти, Ричи.

— Нет-нет-нет, Эдди-спагетти, не покидай меня, пожалуйста! — несмотря на шутливый тон, на лице Ричи читалось неподдельное волнение вперемешку с разочарованием — к вящему ужасу Эдди, потому что при виде такого зрелища ему и самому становилось тоскливо до жути. Он не любил расставаться с Ричи.

— Мы же снова созвонимся завтра.

— Завтра?! Сейчас только три, блядь, часа, и, кстати, мы должны были болтать до вечера, а не прерываться едва не в самом начале, — Ричи страдальчески взвыл и драматично рухнул лицом в матрас. Через пару секунд он поднялся и совершенно спокойным тоном продолжил: — Хорошо, Эдди. Но если завтра ты выйдешь на связь, а я тут уже умер, не удивляйся. Ты же знаешь, что я не могу прожить без тебя дольше двух часов.

Три года назад, февраль

Эдди не умел бегать, но в этот вечер нёсся так, будто умеет.

Страх открывает скрытые резервы, а страшно было — что пиздец.

Он просто возвращался из магазина игрушек через парк аттракционов. Был выходной, людей в парке было столько, что застрелиться хотелось, погода стояла жутко холодная и ветреная, но зато на одной из дорожек Эдди встретил клоуна, который подарил ему красный шарик. Когда тебе девятнадцать, воздушный шарик — единственное, что может примирить тебя с реальной действительностью. Когда до кампуса оставалась всего пара кварталов, Эдди решил срезать путь и пройти через знакомый тихий переулок. Пройдя там буквально пару метров, он присел, чтобы завязать шнурки, и вдруг услышал рядом с собой — на уровне земли — тихий шипящий звук. Слегка склонив голову, Эдди увидел чёрный провал водостока, и этот подозрительный звук точно не был звуком льющейся воды, потому что сегодня было сухо.

Под звук оглушительно лопнувшего шарика в коллекторной тьме зажглись два злых жёлтых глаза.

Примерно через секунду Эдди был уже на другом конце переулка. В ушах свистел ледяной ветер, лёгкие разрывало на части, сердце готово было выпрыгнуть наружу, но самое омерзительное — скользкие и цепкие щупальца приближающейся паники. Эдди был дезориентирован настолько, что совершенно не помнил, как быстрее добежать отсюда до людного места. Страх летел за ним по пятам, казалось, даже мрак на улице сгустился, выворачивая психику.

Ещё через пару сотен метров, уже на соседней улице — такой же безлюдной, жуткой и плохо освещаемой — Эдди почувствовал некоторое облегчение, как будто невидимые тиски разжались. Он остановился, чтобы немного отдышаться. А заодно рискнул (в основном потому, что всё ещё слабо соображал) проверить, действительно ли никто больше за ним не гонится.

Блядский клоун с горящими жёлтыми глазами и жуткой окровавленной ухмылкой стоял позади Эдди практически вплотную к нему.

Эдди прямо с места развил сверхсветовую скорость и тут же налетел на кого-то, да так сильно, что отскочил и упал на землю. Увидев, кто над ним стоит, он понял, что его сегодняшние неприятности только начались.

— Какого хрена? – удивлённо воскликнул Генри Бауэрс, но тут же ухмыльнулся и добавил: — Ну всё, пиздец тебе, Каспбрак.

Эдди и так знал, что пиздец. Потому что убегать от кого-то ещё у него не осталось сил и потому что от того клоуна вообще нельзя было убежать — ибо почему он сейчас стоял прямо за спиной Бауэрса, скалился и размахивал чьей-то окровавленной рукой?! Больше всего Эдди хотелось потерять сознание и потом очнуться где-нибудь далеко отсюда — в психушке, на том свете, да где угодно. Генри неспешно приближался, видимо, рассчитывая как следует запугать жертву, клоун бесшумно крался прямо за ним, и вообще-то Эдди надеялся, что клоун съест Генри, или они вообще поубивают друг друга, или…

Откуда-то из-за спины клоуна наперерез Генри метнулась тень. Послышался звук удара, Бауэрс полетел прямо на Эдди, и тот еле успел отползти в сторону, прижавшись к стене и зажмуривая глаза. Возможно, он сейчас пропускает невероятно интересно зрелище, судя по звукам тумаков и вскрикам, но ему уже плевать, он сегодня уже насмотрелся всякого дерьма, спасибо.

— Эдди, ты как?

Каспбрак всё-таки открыл глаза. Перед собой он почему-то увидел Ричи. Ни клоуна, ни Генри поблизости не было, и если первого можно было списать на галлюцинацию, то куда делся второй?

— Какого хрена, Ричи? Как ты меня нашёл, куда делся Генри, как ты так отпиздил его, что он свалил?!

— Это я у тебя хочу спросить, какого хрена. Но нашёл я тебя с большим трудом, а Генри отпиздил ногами.

— Ты просто Адмирал ясен хуй, Ричи, чтоб тебя, — рявкнул Эдди. Его убивала эта способность Ричи давать такие бесценные и всё разъясняющие ответы. — Ты же вроде дружил с ним, нет?

— Раньше дружил, а теперь не дружу, — Ричи пожал плечами, словно речь шла не о дружбе с человеком, а о покупке нового бытового прибора. Дешёвого. И подержанного.

— Ты и меня так же сольёшь?

— Да, наверное, именно поэтому я не могу расстаться с тобой дольше, чем на пару часов. А когда расстаюсь — вот что из этого выходит.

«И почему это звучит так по-гейски?» И самое главное — почему против этого и возразить нечем?! Ричи зависал с Эдди чуть не двадцать пять на восемь. Он сидел с ним на лекциях, вместе с ним ходил в библиотеку, увязывался в кино (обычно эти диалоги выглядели так: Эдди говорил, что хочет посмотреть какой-то новый фильм, появившийся в прокате, а Ричи добавлял: «Давай я тебя на него свожу»), в музей, в кафе и в книжный магазин. Друзья Эдди были в шоке. Неудивительно, конечно: что в этом мире пошло не так, что за одним из «Клуба Неудачников» таскается член банды Генри Бауэрса? Притом таскается не с намерением побить или поиздеваться, а кажется, даже наоборот. Это пугало и удивляло всех ещё сильнее. Сам Эдди точно был в ещё большем шоке, чем Билл или даже чем Стэн, который при одном только упоминании Тозиера тут же плевался ядом. Однажды Эдди даже в шутку спросил, потащится ли за ним Ричи, если он пойдёт в гейский стрип-клуб или на танцы «Кому за пятьдесят». Ответ Ричи был короток и категоричен:

— С тобой — хоть на край света.

Такая одержимость была очень странной и не очень уместной. Ричи всегда знал, что Эдди хорошо учится, много читает, принимает горсть таблеток по расписанию, планирует поступать в магистратуру — это всегда все знали. И с той самой встречи на остановке Ричи ничего нового об Эдди не узнал, не считая, конечно, кучи его гиковских увлечений, зато Эдди узнал о нём много нового. Которые он и не выдал бы, если б не чёртов автобус. И за которые любой нормальный человек высмеял бы его ещё сильнее, а не стал заглядывать в рот всякий раз, когда Эдди начинал разговор.

Поначалу Эдди даже думал, что такое поведение Ричи — какой-то очень жестокий розыгрыш (с него сталось бы!), который приведёт к тому, что Эдди окажется в идиотской ситуации, и потому попытался осторожно Ричи отослать. Не вышло. Тот раз за разом всё равно оказывался поблизости и тут же заводил какой-то дурацкий разговор, который невозможно было не поддержать, как обычно, всрато шутил и разве что за руку Эдди не держал. Хотя их и так чуть ли не половина колледжа считала парочкой. Вот блин.

— Что ты ищешь? — подозрительно спросил Ричи, присаживаясь рядом с Эдди. То есть в грязь. Боже.

— Ингалятор, — просипел Эдди, скорее имитируя приступ из любви к искусству, чем правда ощущая удушье. В любом случае, его трясло и колотило — от озноба, от осознания того, сколько заразы он успел подцепить, сидя тут, от ненависти к Генри и благодарности к Ричи. Господи, за что. Он не создан и для десятой доли такой эмоциональной нагрузки, почему на него сваливается всё сразу?!

— Кто же так ищет-то? — Ричи взял у Эдди рюкзак и перевернул его, слегка встряхивая.

— Стой!!! Подожди, тут же…

«…грязно», — обреченно закончил Эдди, глядя, как его новые конспекты, ручки, пачки с таблетками и новый плюшевый мишка радостно летят на землю. Теперь всё это надо будет отчищать. А то и выбрасывать. Зато следом за вещами наконец выпал ингалятор. Эдди, будто в замедленной съёмке, смотрел, как маленькая синяя штуковина стремительно приближается к грязной мёрзлой земле и как в последний момент Ричи удалось ловко её перехватить. Вот это да.

— И зачем было так орать, будто у тебя из сумки могут вылететь презервативы, или женское бельё, или резиновые члены, или боа из радужных перьев, или…

— Шёл бы ты со своими блядскими стереотипами, — отрезал Эдди, выхватил у Ричи ингалятор и, наплевав на то, что Ричи держал его грязными руками, засунул в рот едва ли не целиком. Тут же вспомнил, что вообще-то забыл сегодня утром его наполнить, отчего почувствовал себя полным дураком. Пришлось на всякий случай издавать сипящие звуки — не убирать же ингалятор просто так.

— Так ты всё-таки по мальчикам? — Эдди показалось, что Ричи даже издал вздох облегчения. — Будешь моим Валентином?

— Что?!

Вот теперь Эдди действительно задохнулся.

— Скоро День святого Валентина. Я хочу, чтобы ты пошёл на свидание со мной, — повторил Ричи на полном серьёзе. Мало ли, кто что хочет! Эдди вот не хотел ни на свидание, ни на край света, и вообще хотел умереть — сперва от холода, теперь от жары, потому что момент сложился совершенно стрёмный. — Так ты пойдёшь?

— Нет!

— Почему?

— Ты мерзкий! Ты кошмарный, отвратительный, вульгарный и настырный, и вообще, я не хожу на свидания со своими друзьями, а даже если ты таскаешься за мной хвостом, это не значит, что мы друзья, поэтому просто встань и съебись отсюда и держись от меня подальше, господи боже! — под конец гневной тирады Эдди даже перешёл на крик.

— Если бы я был господом, то заделал бы твоей мамке кого-нибудь получше.

— Ты заебал с такими шутками, а ещё ты сидишь в грёбаной, блядь, грязище, так что не смей меня трогать!!!

Поздно. Буквально за сотую долю секунды Ричи приблизился к Эдди и поцеловал его. Поцеловал по-собственнически, спокойно и уверенно. Это было так неожиданно и так неуместно и так необходимо, блядь, им обоим господи боже да, что Эдди со всей силы врезал Ричи ингалятором в плечо. Ингалятор треснул. Ричи тихонько охнул и, слегка выгнув спину, теснее прижался к Эдди.

Эдди — который и отвечать-то на поцелуй не собирался — от этого движения снесло крышу. Он выбросил сломанный ингалятор, запустил освободившуюся руку Ричи в волосы и, воспользовавшись маленькой, совсем крошечной заминкой, ловко проник в его рот, легко провёл языком по верхним зубам. Ричи так и не понял, в какой момент упустил инициативу, но он отвечал так охотно и так жертвенно, что Эдди почувствовал лёгкое помутнение сознания. Когда они в очередной раз соприкоснулись языками, Эдди подумал, что, видимо, клоун-маньяк и Генри Бауэрс были только ступенью к неприятностям, ведь сейчас он трахнется с Ричи Тозиером в подворотне. Потому что мозг уже утратил связь с реальностью, язык — с мозгом, а про остальное тело и говорить не приходится и, балрог ^[1] подери, это было слишком сладко, слишком круто и определённо тем самым, чего недоставало Эдди в его ёбаной жизни.

Эдди был готов уже зацеловаться до смерти, как вдруг Ричи немного отстранился. После чего крепко обнял Эдди и уткнулся лицом в его шею. Слегка потёрся об неё носом и вдруг спросил:

— Как ты здесь оказался-то, Каспбрак?

Эдди, враз припомнив все ужасы, которые пережил за этот вечер, понял, что у него нет ни сил, ни желания всё это пересказывать. Поэтому ответил:

— Давай отложим этот разговор до нашего свидания.

Три года назад, ноябрь

— Мне кажется, я не сдам выпускные экзамены.

Эдди стоял посреди комнаты, обхватив руками голову, мысленно перебирал список дел, который ему надо было осилить в ближайшие три дня, и очень хотел заорать от ужаса.

— Почему ты так думаешь?

Ричи лежал на кровати, замотавшись в кокон из одеялки, влюблённо смотрел на Эдди и на все его вселенские страдания — и блаженно улыбался. Класс, спасибо, Ричи.

— Потому что из списка литературы у меня прочитано от силы три книги, за повторение материалов предыдущих семестров я брался один раз, и то ничего не запомнил, а за квалификационную работу не садился вообще ни разу! Это катастрофа. Тотальный и беспросветный пиздец, Ричи.

— Как будто остальные за эту самую работу садились, — отмахнулся Ричи, но, увидев возмущение на лице Эдди, тут же поправился: — Я помню, что ты не «остальные», Эдс. Но ведь ещё полно времени.

— Какого времени, Ричи? Откуда? — простонал Эдди, обессилено присаживаясь на край кровати. Ричи тут же подполз поближе и ткнулся носом ему в бок. — Ты помнишь, что на все прошлые выходные мы заперлись в комнате с ящиком пива и пятью коробками пиццы и посмотрели оба сезона «Очень странных дел»? В позапрошлые выходные мы пошли в кино, а выйдя с сеанса, тут же пошли на него ещё раз. За неделю до того был рок-фестиваль, и ещё книжные аллеи, и ещё сходка фанатов Стар Трека. А теперь напомни-ка мне, куда мы идём на День Благодарения?

Ричи приподнялся, повалил Эдди на кровать и уселся сверху, крепко сжимая его руки в своих. При этом взгляд его не сулил Эдди ничего хорошего.

— На День Благодарения мы идём на вечеринку ^[2] к Виктору. ^[3] А экзамены ты сдашь, Эдс, и не только потому, что я помогаю тебе к ним готовиться. Просто ты сильный, — взгляд смягчился, Ричи прижал ладонь Эдди к своим губам.

Казалось, Ричи испытывает какое-то мазохистское удовольствие от того, что долдонит эту фразу по десять раз на дню. И хотя Эдди было, безусловно, приятно это слушать, он всё ещё считал, что если бы не Ричи, то вся эта его хвалёная сила гроша ломаного не стоила бы. И если бы не Ричи, он бы бесславно издох ещё несколько месяцев назад.

Ричи мог сколько угодно таскать Эдди по кинотеатрам, фестивалям, магазинам, барам и прочим замечательным местам (Эдди притаскивал оттуда тонну рекламок и флаеров, из которых они выбирали, куда бы им пойти в следующий раз). Но при этом Ричи помнил расписание всех семинаров и контрольных Эдди, знал наизусть все его чёртовы списки литературы, и когда приближался день, в который должна была состояться какая-нибудь отчётность (сам Эдди ему никогда об этом не рассказывал), Ричи откладывал в сторону все запланированные кино-марафоны и помогал Эдди с подготовкой. Первая такая подготовка привела к тому, что они стали всегда делать домашние задания вместе, а потом чтение вслух и вовсе превратилось в традицию.

Поначалу, впрочем, Эдди отнёсся ко всему этому скептически. Он был уверен, что Ричи будет его отвлекать, постоянно что-то комментировать, спрашивать, придумывать. Ричи просто лёг поперёк его кровати и уткнулся в книгу. Эдди просидел в идеальной тишине двадцать минут, тридцать, сорок. После чего отложил изгрызенный карандаш в сторону, подхватил тетради и книжки и переместился на кровать, улёгшись уже поперёк самого Ричи. С тех пор они всегда делали уроки только так. Друзья Эдди некоторое время относились к этому подозрительно, но потом смирились.

Последнюю сессию Эдди пережил тоже только благодаря Ричи. Ну, почти. Он уже был готов героически пасть жертвой экзамена по истории, когда к нему в комнату ввалился Ричи с горой драных конспектов и бутылкой. Конспекты выглядели так, будто за них дрался весь курс, словно роботы за последнюю батарейку, а в бутылке был виски. Пить Эдди не умел и вообще травить себя алкоголем в этой жизни не планировал, но на это Ричи резонно возразил, что когда-то он не умел и так феерически трахаться, как умеет сейчас. Услышав это, Эдди почему-то покраснел, бросил обречённое: «Похуй» и отпил прямо из горла.

В итоге сессия зашла на ура. Да здравствуют пост-экзаменационные пьянки.

С Ричи вообще всё шло на ура.

Именно поэтому уже на подходе к дому Эдди вдруг драматично заорал:

— Куда ты меня ведёшь, блин?!

— Не понял, — абсолютно искренне опешил Ричи, остановившись посреди улицы. — Ты же сам меня туда затащил.

— Вовсе нет, клевета и ложь. Я просто сказал, что там будет парочка клёвых парней из тех групп, которыми ты интересуешься. И идти туда я вовсе не собирался, я такие мероприятия терпеть не могу. Сплошная антисанитария и шум.

— Именно поэтому ты выглядишь круче, чем я?

Эдди закатил глаза, но не выдержал и засмеялся, ещё сильнее сжимая ладонь Ричи в своей. Так получилось, что сегодня они были одеты почти как близнецы-братья. Чёрные кеды, чёрные джинсы, чёрные худи, различались только надписи на них: на груди Эдди кричала красным «I’m a lover, not a fighter», у Ричи же была весёлая жёлтая «Go fuck yourself». Когда Ричи покупал это худи, Эдди вопил, что даже на метр не приблизится к человеку, на котором написана такая ебанина, но на следующее утро, победив Ричи в неравном бою, первым же её и выгулял.

В доме была целая куча людей, но всё протекало вполне прилично. Музыка играла приятная и негромкая, все мирно общались и распивали алкоголь. Может, пьяные драки подъедут чуть попозже? Ричи явно нервничал. Он подвёл Эдди к столу с закусками и закинул в рот сразу килограмм всякой еды. В нервных ситуациях на него всегда нападал жор. Эдди считал это ужасно милым.

Примерно через час, когда они оба уже съели, наверное, тонну всяких канапе, тарталеток, сэндвичей, пироженок и шоколадок, Эдди заметил знакомое лицо.

— Вон тот парень, Ричи, — Эдди указал на высокого человека весьма сурового вида, который в этот момент клеил каких-то девчонок. — Иди, знакомься. Даю тебе своё благословение, дабы ты ему понравился и не проебался.

— Спасибо, что веришь в меня, Спагетти, — Ричи аккуратно чмокнул Эдди в уголок губ. — А ты?

— А что со мной? Я к нему подходить не буду, извини. Да, я согласился сопровождать тебя на эту вечеринку как твой бойфренд, но знакомиться с твоими будущими коллегами я не намерен. Этому типу вообще обо мне знать не обязательно, ты же будешь с ним работать, а не обсуждать личную жизнь.

Ричи ещё немного поломался, в основном на тему «А ты не боишься, что я на некоторое время оставлю тебя одного?» Эдди не боялся (главное — не дольше, чем на два часа), он вообще собирался взять бутылочку сидра и пойти зависнуть вон на том диванчике, а потом Ричи вернётся, расскажет, как всё прошло, и они свалят домой.

Ричи уже минут двадцать увлечённо болтал с высоким рокером и ещё одним незнакомым мужиком подозрительного вида. Последний то и дело морщился, а потом и вовсе в упор посмотрел на Эдди и почему-то направился прямо к нему. Замечательно. Если Эдди готов остаться один на вечеринке, пока его парень занят, это ведь не значит, что он собирается общаться с каждым встречным и поперечным. Незнакомец уселся рядом с Эдди, отобрал у него бутылку, отхлебнул из неё изрядный глоток и, не представившись, выдал:

— Советую тебе не общаться вон с тем типом, — он вытянул руку и ткнул пальцем прямо в Ричи, — редкостный петушара.

«Огромное спасибо за твоё бесценное мнение, о котором тебя кто, блядь, вообще спрашивал?»

— Зато трахается он потрясающе.

— Что? — незнакомец так обалдел, что Эдди чуть не заржал в голос. Напустив на себя вид «а ты разве не знаешь?», он ответил:

— Это мой парень.

В тот момент, когда Эдди наблюдал уже трёхсотую по счёту эмоцию на лице напротив, к нему подлетел Ричи, схватил за руку и потащил на второй этаж. На возмущённое: «Ты что творишь?!» он не ответил и в принципе останавливаться не собирался. Затащил Эдди в чью-то спальню и, со всей силы захлопнув дверь, уставился на него так, словно хотел устроить хорошую взбучку. Эдди нервно сглотнул. Он же нигде не накосячил, верно?

— Меня взяли в группу, — бахнул Ричи безо всякой моральной подготовки, блядь, господи, что?!

— В группу? — Эдди попятился, нащупывая руками стул, потому что, кажется, стоять он больше не мог. Но, похоже, стульев в этой комнате не было. — Вы ведь о прослушивании договаривались, верно?

— Они, оказывается, уже послушали и посмотрели записи, которые я им отправлял. А ты сомневался во мне, да, маленький негодник? Ты вообще в курсе, что я припёрся сюда договориться о работе и трахнуть самого красивого парня на вечеринке? Так вот, о работе я уже договорился.

Ричи мгновенно преодолел расстояние между ними и, обхватив Эдди за ноги, поднял его в воздух. Эдди попытался возмутиться, пискнув что-то вроде «Поставь меня на место», но его тут же заткнули поцелуем. Тогда он попытался пнуть Ричи. Тот промычал что-то прямо в поцелуй, сделал пару шагов и сел на кровать, устроив Эдди у себя на коленях.

— Ты хоть дверь запер?

— Я что, по-твоему, совсем тупой? — пробурчал Ричи и вовлёк Эдди в новый поцелуй, более глубокий, жёсткий и властный — как Эдди и нравилось. Он был готов пиздеть какую угодно чушь, чтобы его затыкали таким вот образом. Через минуту Ричи попытался переместить поцелуи на шею Эдди — именно что попытался, потому что воротник худи ему самым непотребным образом всё обломал. Ричи потёрся об него носом, но, так и не получив доступа к желанному участку на теле Эдди, немного отстранился. Эдди тут же соскользнул с его колен, прополз по кровати и разлёгся на ней, вытянувшись во весь рост и раскинув руки в стороны. Кровать была огромной — нет, она была неебически огроменной, на ней могли уместиться человек шесть. Эдди сладко потянулся.

— И что это такое? — шутливо спросил Ричи, указывая на его довольную бренную тушку.

— Всегда мечтал заняться с тобой любовью в доме, где полно людей.

— Врёшь, — уверенно ответил Ричи. Похоже, и правда не верил.

— То есть я тут лежу перед тобой в соблазнительной — ну, надеюсь — позе, а ты сомневаешься в искренности моих намерений? — Эдди приподнялся на одном локте, прикусил нижнюю губу и бросил на Ричи такой томный взгляд, что тот сразу почувствовал накатывающее возбуждение. А потом Эдди положил свободную руку себе на грудь и медленно провёл ей вдоль тела, всё ниже и ниже, по животу, паху, внутренней стороне бедра — и Ричи не выдержал. Он подлетел к Эдди, шлёпнул по его чёртовой блудливой руке, опрокинул его обратно на спину, задрал ему худи до самой груди, положил руки на застёжку джинсов и спросил — нет, прошипел, склоняя голову:

— Ты совсем, что ли, охерел, Каспбрак?

И начал покрывать живот Эдди поцелуями — такими ленивыми, тягучими и медленными, что Эдди не сдержался и спросил, не заснул ли он там. В отместку за это Ричи набрал в лёгкие побольше воздуха и с громким неприличным «пффффф!» резко выдохнул весь воздух прямо ему в пупок. Эдди взбрыкнул так, что зарядил Ричи коленкой в ухо, в итоге оба свалились с кровати.

— Если бы про нас писали фанф, он бы назывался «Мой парень — ебанько», ей-богу, Ричи, — простонал Эдди, с трудом отойдя от хохота.

— Сам ты ебанько, Эдс, с тобой ничего нормально сделать нельзя! — Ричи уже даже не стонал, а хрипел и сипел. Наконец ему кое-как удалось вползти обратно на несчастную кровать. Улёгшись, он потянул Эдди за собой. Тот был куда более ловким и, забравшись, воспользовался моментом и уселся верхом на Ричи.

— Эй, — спокойно и, пожалуй, даже довольно выдал Ричи, делая вид, что возмущён таким произволом.

— Свою мамку отымей, — самым пошлым и вульгарным образом отшутился Эдди, после чего стянул с Ричи его худи и отбросил куда-то в другой конец комнаты. Теперь Ричи лежал перед ним растрёпанный, полуобнажённый и незащищённый.

Эдди покрывал его плечи и грудь поцелуями — неторопливыми, нежными и мягкими, не позволяя себе ни единого укуса, засоса или неосторожного касания — потому что когда Ричи Тозиер начинал говорить, он был кусачим и едким, и его слова могли оставлять болезненные отметины, но настоящий Ричи был чувственным и мягким. Эдди провёл длинную влажную дорожку языком от живота Ричи до груди, легко обвёл сосок и двинулся дальше, к шее. Оставив на ней пару поцелуев, Эдди плавно перекатился на спину и потянул Ричи на себя.

Ричи всегда выглядел абсолютно уверенным в себе и в своих действиях, и только Эдди знал, что стоит тому оступиться, как он сразу же утрачивает веру и в себя, и в свои действия. Но шайка Генри Бауэрса и все связанные с ней ошибки оказались в прошлом, а Ричи так упорно, с таким рвением, азартом, любовью и влюблённостью завоёвывал Эдди, что Эдди, наконец, с радостью отдал ему своё сердце, а теперь был готов отдавать своё тело — с такой любовью, которую только сможет найти.

Ричи начал избавлять Эдди от одежды, и, честно признаться, при каждом их занятии сексом это была самая длинная стадия, потому что:

— Ты такой красивый, я готов целовать тебя вечно.

Ричи всегда устраивал настоящий поцелуйный апокалипсис после каждой снятой вещи, и Эдди уже и не сомневался, что однажды Ричи зацелует его если не до смерти, то до того, что Эдди просто напросто кончит от одних поцелуев — и это будет феерически прекрасный и бесценный опыт. Но это когда-нибудь потом, потому что:

— Ричи, я сейчас сдохну, блядь.

— От чего?

— От спермотоксикоза, от чего! — на самом деле, Эдди и близко к этому не подошёл — а может, и подошёл, просто, блин, Ричи, используй уже свой член по назначению, я готов!

— Ты всегда такой романтичный в постели, Эдвард Каспбрак. Мне придётся конфисковать всех твоих плюшевых мишек, они на тебя плохо влияют, — с этими словами — с этими, чёрт побери, словами, про чёртовых плюшевых медведей («Мой парень — ебанько!») — Ричи наконец вошёл в него.

И начал медленно двигаться — вообще он всегда медленно двигался, потому что Эдди так нравилось и Эдди так было хорошо. Исполняя каждое малейшее желание Эдди, Ричи словно продолжал завоёвывать его, хотя в этом уже не было никакой надобности. Через некоторое время Ричи аккуратно накрыл ладонью бедро Эдди, затем плавно переместил её на член. Эдди быстро перехватил его руку, притянул её к своему лицу и прижал к щеке. Со своим членом он вообще-то разберётся и сам, а руки Ричи пусть продолжают делать ему приятно здесь, и здесь, и…

Эдди кончил первым. Сочетание идеального темпа, идеальных касаний рук, идеального, чтоб его, лица Ричарда Тозиера было совершенно нестерпимым, взрывным, словно фейерверк. Ричи присоединился к Эдди минуты через две. У них вообще никогда не выходило никакого синхрона в этом отношении. Ричи почему-то это ужасно веселило, и он говорил: «Это вам не в смс-ках синхронно шутки шутить».

Полежав в тишине минут пятнадцать, Эдди заставил себя сесть.

— Господи, как неохота-то домой переться.

Ричи сел рядом, обнял Эдди со спины и, покрывая его плечи поцелуями, заговорил:

— Знаешь, Эдс, когда я наконец стану всемирно известным, селебрити, рок-звездой, кумиром миллионов, я смогу наконец…

— Послать меня нафиг и вздохнуть спокойно? — рассмеялся Эдди.

— Стать достойным тебя. Когда вы увидите его, вы поймёте, что обидеть его способен только негодяй, человек без сердца. Я люблю его — и хотел бы поставить его на золотой пьедестал и видеть весь мир у ног моего любимого. ^[4]

— Ммм, это Оскар Уайльд? — спросил Эдди, блаженно жмурясь.

— Ага.

Эдди шустро выскользнул из постели, еле-еле нашёл свои вещи, через минуту понял, что половина из них — это вещи Ричи, но плюнул, и всё равно надел их. Ричи разочарованно вздохнул, но тоже встал, оделся в оставшиеся вещи и уже подошёл к двери, когда Эдди остановил его.

— Ричи, послушай. Ты столько раз говорил, что считаешь меня самым особенным, самым прекрасным и самым расчудесным, Поначалу у нас не ладилось… мягко скажем. Просто потому, что я совершенно не знал тебя. Я готов признать, что ошибался насчёт тебя по всему пунктам, и у тебя есть прекрасная мечта, есть цель в жизни, ты занимаешься совершенно замечательным делом — музыкой, и к достижению своей цели ты идёшь с таким упорством, которому я могу только позавидовать. Ты, чёрт возьми, избавился от шайки Генри Бауэрса — уже за это тебя можно обожать. Возможно, мои друзья по-прежнему не принимают тебя — но скоро обязательно примут, и, кстати, именно Билл советовал мне присмотреться к тебе как следует, и, — Эдди почувствовал, что у него пересохло в горле, а мысли окончательно перепутались. С трудом сглотнув, он сказал: — Я люблю тебя, Ричи Тозиер. Всем сердцем люблю. И я хочу, чтобы ты перестал считать, что ты недостоин меня. Сейчас мы пойдём домой, потому что мы всё ещё в чужой грёбаной спальне, выспимся, и у нас всё будет лучше всех, ясно?

С этими словами Эдди отвернулся от совершенно опешившего Ричи и дёрнул дверь за ручку. В следующий момент все окрестности огласились истерическим воплем:

— Ричи!!! Хули ты нихрена не запер блядскую дверь?!

Часть 2. Средняя

Вчера

Эдди неспешно вёл машину по улицам города, в котором жил Ричи. Он был похож на его родной Дерри, даже один из домов как-то сильно напоминал тот, в котором Эдди родился и вырос, разве что казался не таким мрачным и запущенным.

Листья почти облетели, в воздухе висел густой туман, на улицах не было ни души. Из-за всего этого город казался каким-то сонным королевством. Несмотря на то, что в салоне было тепло, Эдди зябко поёжился. По правде говоря, на прокатном автомобиле нельзя было уезжать аж в другой штат, но Эдди надеялся, что ему как сотруднику прокатной кампании сделают поблажку. В конце концов, если он не приедет сюда сейчас — может, потом не приедет и никогда.

Эдди припарковался у дома Ричи.

Белые чистые стены, новенькая черепичная крыша, двери с окошком и занавеской, большие окна, уютный жёлтый свет в них.

Двери открыла незнакомая женщина.

— Извините, я ищу… Я, кажется… Неважно, — сконфуженно бормочет Эдди и уже собирается уходить, но его окликают.

— Вы предыдущих жильцов ищете, верно? Молодую пару?

У Эдди едва не подкашиваются ноги. Он оборачивается и смотрит на женщину совершенно ошалевшими глазами, но та так убедительно описывает внешность Ричи и его сестры, что Эдди понемногу успокаивается. Кажется, новая хозяйка дома знала о старых не так уж много.

— Да, верно, — выдаёт он, всё ещё не до конца придя в себя.

— Они тут больше не живут. От них только коробка писем осталась, хотите забрать? — едва различив, что Эдди утвердительно кивнул, женщина продолжила: — Тогда заходите в дом, сейчас не лето всё-таки.

Эдди проходит в дом и неловко топчется в дверях, но хозяйка уходит внутрь, в комнаты, и широким движением руки зовёт его за собой. В результате Эдди оказывается усаженным в кресло перед столиком, на котором тут же оказывается чашка чая и печенье. В доме, куда Ричи никогда его не приглашал, потому что тут всегда ругались, орали и кидались предметами разной степени тяжести. Эдди с любопытством оглядывается вокруг — бесполезное занятие, наверняка тут уже давно заменили всю мебель — и вдруг слышит:

— Вы Ричард Тозиер, верно?

Ещё, похоже, тут не принято знакомиться с людьми. Новая хозяйка дома о старых не знала ничего, сама она тоже не представилась, и вот теперь…

— Что?

— Письма, — с нажимом отвечает женщина. Как будто Эдди уже успел забыть. — Тут целая стопка писем, вот, держите.

Эдди не писал Ричи писем, никогда.

Кому: Эдварду Каспбраку. От кого: Ричарда Тозиера.

Десятки не запечатанных и не отправленных конвертов.

Хозяйка то ли спрашивает его о чём-то, то ли предлагает посидеть ещё, то ли вообще поёт — Эдди не слушает. Он уходит из гостей пораньше — точь-в-точь, как в тот день два года назад, когда в разгар вечеринки у Беверли он отошёл помыть руки, незаметно вышел из квартиры и уехал к себе домой.

Два года назад, январь

Если от чего Эдди и надо было лечить, так это от последствий гулянок, которые закатывала его мать к приезду родственников. Куча людей, шум, бардак, духота, тонны вредной еды, а главное — вопросы, когда же Эдди женится и найдёт себе работу. Ответ «никогда» спрашивающих почему-то не устраивал, но Эдди был им благодарен хотя бы за то, что они не требовали его постоянного присутствия за столом. Можно было отмазаться, сказав что-то вроде «простите, у меня приступ астмы, я умираю», «у меня простуда, проказа, холера и чума». Родственники, привыкшие выслушивать от Сони истории болезни её сына, сочувственно кивали, и Эдди до утра прятался у себя в спальне.

Так и сегодня. Рождество давно прошло, Новый год тоже, зачем в их доме собралась эта галдящая толпа, было неясно. Эдди сидел у себя в комнате и страдал. Заняться было нечем, шум мешал сосредоточиться. Первые дни каникул они с Ричи проболтали по скайпу, и это были просто божественные несколько дней. Но потом от Ричи пришла одна-единственная смс-ка: «Дома отрезали скайп». Теперь Эдди оставалось только молиться, чтобы вся эта ебатория, почему-то именуемая каникулами, поскорее закончилась.

Без Ричи было плохо. Очень плохо. Эдди не знал, чего ему не хватало больше: их бомбезных обстрелов локальными шутками, которые они генерировали просто вагонами (некоторые друзья уже повеситься мечтали с их шуточного конвейера), чтения книг по ролям (у Ричи ведь был талант!) или вечеров, когда Ричи наигрывал что-то на гитаре. Эдди обожал слушать его игру. Даже несмотря на то, что иногда Ричи по приколу присочинял к подобранным аккордам слова. Время от времени Ричи выдавал что-то вроде «Мы фандомные задроты, знаем мы ключи и ноты и бодяжим супер-шоты ночи напролёт», и у Эдди от такого шла кровь из ушей. Тогда Ричи, вдоволь насмеявшись, переходил на более традиционную поэзию, к примеру, на Одена или Уитмена.

Давным-давно стемнело, но обычно такие сборища продолжались до поздней ночи. Эдди начал подумывать о том, чтобы выйти в окно (не в этом смысле, конечно, просто незаметно выбраться на улицу и пройтись до моста), как вдруг в стекло что-то ударилось. Погода стояла хорошая, ветра не было, единственным, что снаружи могло летать, был лёгкий снежок — но он-то так не стучал. Через полминуты звук повторился — более тихий, но всё равно отчётливый. Тяжело вздохнув, Эдди пошёл проверить, в чём дело.

В комнату ворвался прохладный зимний воздух. На улице, прямо под окнами, в свете фонарей стоял, мать его, Ричи Тозиер с огроменным букетом цветов. Эдди даже протёр глаза на всякий случай, потому что Ричи тут быть никоим образом не мог. Тот, однако, не исчез, а увидев открывшееся окно, радостно крикнул: «Эдди!». И улыбнулся, словно увидел восьмое чудо света.

— Блядь, — брякнул Эдди. Упс. Это вышло так непоэтично, тупо и неприветливо, что ему, конечно же, стало невыносимо стыдно. Особенно когда с лица Ричи исчезла ослепительная улыбка. Эдди захотел тут же исправить ситуацию, крикнув, что он безумно рад видеть Ричи, но сделал только ещё хуже, потому что спросил: — Откуда ты тут взялся, ты же живёшь в другом штате!

— Я, чтоб тебя, приехал проверить, с хера ли ты мне не отвечаешь, ленивый пиздюк!

Эдди хотелось сквозь землю провалиться. По правде говоря, он и не думал, что на то сообщение надо было что-то отвечать. Действительно, скайп же отрезали, так зачем вместо него пользоваться телефоном? А ещё претендует на стипендию в университете, боже. Конечно, в ответ на всё это Ричи обозвал его в придачу пиздюком недогадливым. «Я твой парень, дубина, как ты мог подумать, что я просто не хочу переписываться?»

— А ты не мог после первого сообщения написать второе?! «Эдди, ответь»!

— Откуда мне было знать, что мой бойфренд — еблан? Я думал, у тебя что-то случилось, и поэтому ты не отвечаешь.

— Сам ты еблан, — Эдди швырнул в Ричи попавшийся под руку карандаш и даже попал. Ричи заливисто расхохотался и собрался было слепить снежок, чтобы бросить его в ответ, но в этот момент на первом этаже что-то так громко упало, что содрогнулся весь дом. Ричи и Эдди притихли.

Когда через пару минут в доме установились привычные уже шум и гам (кажется, всё-таки все живы), Эдди спросил:

— Ты правда приехал сюда ради меня?

— Нет, ради мамки твоей, — Ричи закатил глаза. — Заебал сомневаться в нас, Каспбрак. Ещё и весь настрой мне испортил, тьфу.

— Нас? Настрой? Что…

Ричи вдруг принял торжественный вид, прокашлялся, для пущей убедительности опустился на одно колено и, не опасаясь, что его могут услышать все и вся, крикнул:

— Эдвард-Спагедвард Каспбрак, ты выйдешь за меня?

Эдди показалось, что у него сердце с желудком поменялись местами. Трижды. Ричард Тозиер, самый бесячий человек в этой стране, в которого Эдди вот уже долгое время влюблён и который буквально каждым своим действием помогает Эдди выживать, сделал ему предложение. Конечно, Эдди хочет выйти за Ричи.

Но приличия есть приличия, так что ответ:

— Нет!

Ричи просиял так, словно только что выиграл миллион долларов.

— Так я могу зайти?

— Стой!!! — заорал Эдди так, будто Ричи намеревался прыгнуть в жерло вулкана. Хотя, в принципе, оно так и было. Ричи этого окрика застыл как вкопанный. — Туда нельзя нормальным людям! Слышишь? Это же Мордор, самый что ни на есть!

— Так ты у нас, значит, принцесса в башне, охраняемой драконом? Может, мне стоит его одолеть?

Эдди представил, как Ричи вламывается в дом, полный разъярённых тёток, кузенов и кузин, возглавляемых огнедышащим драконом, и пытается проложить себе путь букетом роз. Единственное, что его в этом случае ждало, это разрывание, потрошение и испепеление. О чём Эдди Ричи и сообщил. Тот слегка запаниковал: ночевать зимой на улице или в машине не хотелось, пройти в дом не было никакой возможности, и что же ему теперь делать? Самое рациональное решение предложил Эдди. Благо второй этаж был невысоко, и на стене было за что цепляться.

— Вот в окна я ещё ни разу ни к кому не лазил!

«Да, зато блевал в них», — хотел подколоть его Эдди, но решил не ворошить это не самое приятное воспоминание, тем более в такой момент. Некоторое время Ричи просто осматривал комнату. Он ничего не говорил, но по его глазам было видно, что ему всегда было интересно увидеть это место не только с экрана ноутбука. Ричи внимательно осмотрел все книжки на полках Эдди: в основном там хранилось всякое старьё, которое он читал в раннем детстве, все взрослые книги он хранил в комнате в университете. Потом Ричи прошёлся вдоль кровати, провёл по ней ладонью, улыбнулся при виде коллекции плюшевых медведей. «А почему медведи здесь, а книги там?» — «Потому что там не хватает места и для того, и для другого, а книги там пригождаются чаще».

Эдди поймал себя на мысли, что он тоже очень хочет узнать, где живёт Ричи: в каком городе, в каком доме, в какой комнате. Он знал только, что Ричи никогда не приглашал его к себе из-за постоянных проблем и ссор в семье. В общем-то, и Эдди Ричи не приглашал по той же причине. Может, стоит как-нибудь сбежать и проехаться до соседнего штата? Ричи обрадуется до чёртиков, особенно если Эдди так же залезет к нему в окно.

Ричи остановился возле письменного стола, окинул его беглым тёплым взглядом и наконец расстегнул куртку. Эдди присвистнул. За пазухой у Ричи обнаружилась бутылка джина.

— Эт что? На случай, если я не соглашусь?

— Так ты и не согласился. Наливать? — Ричи в шутку подхватил со стола глобус — больше ничего, хотя бы отдалённо похожего на тару, в комнате не было.

— Нет! Я хотел согласиться трезвым.

— То есть ты хотел согласиться, но всё равно сказал «нет»?

Эдди покивал головой, сделав вид, что удручён и расстроен подобным вопросом, а потом резко толкнул Ричи на кровать. Залез туда следом за ним, надавил Ричи коленом на грудь, прижимая его к матрасу.

— Я выйду за тебя, Ричард Тозиер. И я пойду с тобой хоть на край света.

Эдди наклонился за лёгким поцелуем, но Ричи так крепко обнял его и прижал к себе, что Эдди явно расслышал звук трещащих рёбер, притом и своих, и Ричи. А ещё через секунду Ричи немного подался бёдрами вперёд, и Эдди оставалось только надеяться, что его родственники ещё более глухие, чем кажутся на первый взгляд.

У Эдди — совершенно иррациональное чувство нереальности происходящего. Ричи в его спальне, в его кровати — настоящий Ричи — смотрится так непривычно, так — другого слова и не подобрать — странно, но так уместно и так красиво, что Эдди всеми способами хочет убедиться, что это реально. Он целует каждый миллиметр тела Ричи, касается его везде, где может дотянуться, и Ричи одной рукой просто зажимает себе рот, сдерживая стоны, а второй — поддерживает Эдди, пока тот двигается, скользит вверх и вниз. Насаживаясь на член Ричи, Эдди чувствует себя где-то на вершине мира, и, ёбтвоюмать, Ричи уржался бы с этой ассоциации. Ричи кончает первым, снова обломав весь намечающийся синхрон.

Потом Эдди лежал, устроив голову на груди Ричи, а пальцами выводя узоры у него на рёбрах — Ричи не боялся щекотки. Зато кое-чего он всё-таки боялся, потому что вдруг нарушил уютную тишину и сказал:

— Моя мама наверняка скажет что-то про то, что это грех и мы с тобой будем гореть в аду. Разве Иисус что-то говорил про гомосексуалов?

— Ничего не говорил. Ему вообще был всё равно, а про него кучу бреда насочиняли, простите.

— Ты богохоульник просто уровня…. бог!

— Да нет, ты меня переплюнул. И вообще, с чего нам слушать мнение людей, чьи логика, проницательность, здравый смысл и эстетические ценности находятся в жопе? — поинтересовался Эдди.

— Зато хоть что-то у них, чёртовых неудачников, в жопе.

— Ричи!!! — Эдди врезал ему подушкой, но сам не смог сдержать смех. — Что у нас сегодня за шутки такие, ужас!

— То есть ты хочешь сказать, что до этого они у нас были нормальные?

Вслед за подушкой в Ричи прилетел плюшевый медведь. Ричи, конечно, решил дать сдачи, в итоге через пять минут вся комната Эдди превратилась в какое-то медвежье побоище. Одна из игрушек опрокинула так и не открытую бутылку джина, та упала на бок и, по счастью, даже уцелела, но громыхнуло так, что у Эдди чуть не отвалились уши. И разумеется, на лестнице тут же послышались тяжёлые шаги.

Эдди чуть не умер прямо на месте, но успел сориентироваться. Быстро щёлкнув по выключателю, он сильно надавил Ричи на макушку, пихая того под одеялку и для надёжности заваливая подушками. Может, в темноте бардак в его кровати будет выглядеть естественным? Вот если мать догадается включить свет… Лучше об этом не думать.

Соня открыла дверь, окинула взглядом комнату, постояла в дверях пару минут и молча удалилась. Эдди и Ричи облегчённо вздохнули. Ричи вылез из постели, включил свет и начал одеваться. Оба никак это не прокомментировали — и так было ясно, что Ричи не может остаться тут надолго, он и без того уже порядком задержался. Несмотря на всё это, Эдди едва сдерживал слёзы. Сейчас Ричи уедет, а ему ещё неделю жить и деградировать одному в этом аду.

— Это ведь не из-за меня? — расстроенно спросил Эдди. — Скайп отрезали?

— Нет! — уверил его Ричи, ловко открывая бутылку джина, делая изрядный глоток и прямо с бутылкой залезая на окно.

— Ты никому обо мне не рассказал?

— Рассказал. Что ты мой лучший друг, — пожал плечами Ричи. И, уже свесив ноги с той стороны подоконника, перед самым прыжком, лукаво добавил: — С которым я не могу расстаться дольше, чем на два часа. Скоро увидимся, Спагетти, и я жду от тебя чёртовых эсэмэсок, нам надо обсудить количество гостей.

продолжение в комментариях

@темы: Пеннивайз, фанфикшен, R — NC-17, Клуб неудачников, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак, Генри Бауэрс

---

[IT: The Losers Club]

Название: Дверь №19
Канон: Оно (2017)
Автор: Фоернутая
Бета: Собака серая
Размер: миди, 13 379 слов
Пейринг/Персонажи: Ричи Тозиер/Эдди Каспбрак, остальные упоминаются
Категория: слэш
Жанр: AU, hurt/comfort, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: в одном из баров Сан-Джуниперо Эдди Каспбрак знакомится с Ричи Тозиером, и это знакомство переворачивает всю их жизнь.
Примечания/Предупреждения: кроссовер с сериалом «Black Mirror» («Чёрное зеркало»), а именно — с эпизодом 3х4 «San Junipero» («Сан-Джуниперо»)
Размещение: запрещено без разрешения автора
Скачать: АО3

Часть первая. Эдди

В музыкальном автомате крутилась пластинка The Doors. Старенькая — Эдди сотни раз крутил её дома — и очень классная. Есть всё-таки в мировой классике что-то потрясающе вечное, и песни The Doors тут скорее правило, чем исключение. Эдди едва заметно покачивал головой под «The Unknown Soldier» и осматривал небольшой клуб, куда его занесло. Ничего сверхъестественного, конечно: танцующие люди в джинсовках с нашивками, бутылки пива на столиках, подающий коктейли бармен… Ничего сверхъестественного, но Эдди, пусть и ему недавно исполнилось двадцать четыре, был здесь впервые, и с непривычки у него перехватывало дыхание.

Он прошёл дальше, чуть щурясь от бьющего в глаза разноцветного неона. Хохочущие люди налетали на него, толкали, наступали на ноги, кто-то умудрялся хлопать по плечу и гладить по щеке влажной ладонью. Для Эдди все эти прикосновения незнакомцев были тоже в новинку, но он не сбегал от них, хоть и морщился. В конце концов, он сам сюда пришёл всего несколько минут назад, и уходить вот так сразу будет как-то глупо.

— О, привет! — Эдди повернулся на неожиданный приятный голос. — Ты тут новенький?

Его позвал симпатичный молодой человек возле барной стойки, потягивавший, однако, сок из пакета. В полумраке клуба не было видно, какой именно сок он предпочитает, да Эдди и не интересовался. У парня были коротко стриженые волосы, круглое лицо, поблёскивающие тёмные глаза. Он правда был очень симпатичным, несмотря на чуть выступающий из-под синей футболки небольшой живот, и от него буквально веяло дружелюбием.

— Д-да, я новенький, — Эдди подошёл ближе, обогнув танцующую парочку, и протянул руку. — Я Эдди.

— Бен Хэнском, — с готовностью представился парень. Рукопожатие оказалось мягким и тёплым, таким, от которого точно не захочется отмываться. — Добро пожаловать в Сан-Джуниперо. Ты тут туристом или как?

— Ага, туристом. Просто осматриваюсь, — кивнул Эдди. — Долго хотел, и вот… Как раз возможность подвернулась, да и денег подкопил.

— Ммм, — протянул Бен, крутя пакетик сока в руках. Из-за падающих на лицо огней Бен почему-то казался совсем подростком. — Счастливый, раз впервые. Я вот тут давно кручусь, даже переезжать уже планирую.

— Переезжать — в смысле насовсем? — Эдди моргнул.

— Мне тут… Мне тут нравится, — Бен осмотрелся, на несколько секунд задержал взгляд на появившейся у входа рыжей девушке, которая и правда была очень симпатичной. — Так что да, осталось родителей уговорить. Они-то думают, что здесь всё плохо и искусственно, что я тут ничего хорошего не увижу, но… Мне есть ради кого здесь быть, а это всё меняет. Может, и ты кого-то найдёшь, между прочим, в Сан-Джуниперо куча народу.

— Кто знает… — от Эдди не укрылось, как Бен выпрямился и втянул живот.

— Кстати, если хочешь, могу прямо сейчас устроить тебе экскурсию, — чуть не скороговоркой сказал Бен, чересчур пристально уставившись на уже явно пустой пакетик сока. — Тут есть очень классные места… Возле океана, например...

— Да нет, спасибо, Бен, — перебил его Эдди, не забыв улыбнуться. — У меня уже и так столько впечатлений, что хоть скорую вызывай. Так что сегодня ещё тут по… потусуюсь, а потом… Слушай, она идёт прямо сюда.

— Да? — вспыхнул Бен. — Эдди, Эдди, ты только не...

— Ну вот, свернула к столикам... Ты же сам сказал, что тебе есть ради кого тут бывать, нет? Почему ты с ней не познакомишься?

Бен не ответил, потупившись. Эдди стало его жаль.

— Может, ты хотя бы открытку ей пошлёшь? — предложил он. — Это не так страшно, как разговаривать.

— Открытку? — переспросил Бен, и в его голосе, хвала богам, появилась живость. — Думаешь, она ей понравится?

Эдди энергично кивнул, и Бен, хлопнув его по плечу, спешно потопал в сторону выхода, аккуратно, как это свойственно толстячкам, лавируя между людьми. Хороший, очень хороший парень. Возможно, будь он понастойчивее и не появись тут та красотка, Эдди бы и согласился уехать с ним на какую-нибудь экскурсию, потому что клуб был неплохим, но всё-таки совсем чужим по настроению и атмосфере. В нём Эдди чувствовал себя не в своей тарелке, не помогал и заказанный безалкогольный мохито. Может, он всё-таки зря сюда зашёл? Может, его мать оказалась права, и он просто не создан для подобного образа жизни? Эдди перекосило от разочарования в самом себе и своих глупых желаниях, он отодвинул полупустой запотевший стакан, повернулся…

И только сейчас увидел в глубине зала яркие игровые автоматы. Среди них выглядывала «Аркада», и японский «Данки-конг», и «Дефендер» с «Пакманом». Эдди ощутил щекотку предвкушения внизу живота: он никогда раньше не играл, потому что лишних денег у него не водилось. Теперь же у него все карманы были набиты монетками, и грех будет уйти отсюда, не сыграв хотя бы одной партии.

Эдди решился, соскользнул с барного стула и подошёл к «Аркаде». За ней, как оказалось, уже кто-то стоял — кто-то с кучерявыми волосами, в коротких светлых шортах и розовой рубашке с дурацкими пальмами. Среди напомаженной молодёжи в расшитых блёстками джинсовках он смотрелся чудаковато, словно какой-нибудь гавайский турист.

— Да давай же, давай! — подначивал автомат парень, азартно ударяя по кнопкам и дёргая джойстик. К непонятному злорадству Эдди, он безнадёжно проигрывал. — Ну!

Автомат победил. Парень расстроенно ударил его по боку, вздохнул и повернулся к Эдди.

— Он и тебя размажет, не надейся, — со знанием дела пообещал он, хмыкнув. — Эй, ты чего?

Эдди молчал, не в силах произнести хоть слово. На стоявшего перед ним парня хотелось смотреть и смотреть. И дело было даже не в красоте, он скорее был харизматичен и обаятелен, чем красив. По крайней мере, Эдди видел удивительную гармонию в его внешности, не мешала и забавная рубашка, под которой оказалась светлая футболка, и круглые смешные очки, прятавшие чёрные глаза.

— Эй, ты тут? Ты так расстроился, что я проиграл? Травки накурился? — парень помахал перед его лицом рукой. — Алло, ты тут завис или что? ^[1]

— Н-ничего я не завис! — отмер наконец Эдди. — Я немного отключился от… от шума, тут столько народу и так мало воздуха...

— Новенький, что ли?! — парню пришлось наклониться и почти прокричать это в ухо Эдди, потому что на смену лиричным The Doors внезапно пришли оглушительные Europe. — Раз не накурился, пойдём сначала выпьем!

— Что?! Нет, я поиграть хо… — но парень не услышал и, крепко схватив Эдди за руку, потащил обратно к барной стойке. Люди вокруг дружно прыгали под «Final Countdown» со вскинутыми руками, и это было настолько заразительно, что на долю секунды Эдди, никогда не танцевавшему, захотелось к ним присоединиться. Он даже подумывал, не остановиться ли посреди танцпола, но с принятием решения опоздал — парень уже усадил его на барный стул и плюхнулся на соседний.

— Ты что пить будешь, новенький? — глянул он на Эдди. — Виски с колой?

— Нет-нет-нет, я не пью! — испуганно замахал руками Эдди и посмотрел на ждущего заказа бармена. — Мне просто колу!

— Два виски с колой, — распорядился парень и улыбнулся так, что оправа его очков легко коснулась щёк. — Я Ричи, кстати.

— Вот ты засранец... Я Эдди, — кивнул Эдди, не торопясь протягивать ладонь, потому что и Ричи её не протягивал. Может, для него это было дикостью или не особо нужным жестом, как знать. А может, он посчитал это уже пройденным этапом, ведь он тащил его за руку через весь клуб... Эдди мотнул головой. — Ты тут, видимо, уже давно, раз всех так активно спаиваешь.

— Если бы я их спаивал, весь клуб бы уже мирно дрых, — хмыкнул Ричи. — А вообще я тут редко. Так, иногда захаживаю, когда делать нечего, — он рассматривал Эдди без всякого стеснения. — Ты такой маменькин сынуля, ты знаешь об этом?

— Чего? — изогнул бровь Эдди. — Я ничуть не…

— Да только маменькин сынуля придёт сюда в джинсах. Тебе не жарко, нет?

Эдди покосился на свои ноги. Он настолько привык прятать себя в слоях невзрачной, но защищающей одежды, что и не подумал изменить что-то для первой поездки в Сан-Джуниперо. Кроме того, Ричи был прав — Эдди действительно стало жарко. То ли от клуба, то ли от его внимания.

— Думаешь, в шортах мне лучше? — спросил он. Ричи оглядел его снова, помедлив на коленях чуть дольше нужного, и довольно кивнул.

— Гораздо лучше будет, Эдс! Так ты хоть немного станешь похож на местную аудиторию, хотя ты мне и так нравишься, — Ричи подвинул к Эдди стакан с колой, дымящийся от льда, и поднял свой. — За твою мамку!

— Если ещё раз назовешь меня «Эдс», я столкну тебя со стула, — пригрозил Эдди, но стакан поднял, после чего сделал глоток и поперхнулся. — Ну и гадость!

— Ты что, в первый раз пьёшь виски с колой? — Эдди промолчал, а Ричи хихикнул. — Слушай, ну ты просто находка. Прям невинный ягнёнок в волчьем логове. Заблудшая нимфа в лесу сатиров. Девственница в…

— Эй! — воскликнул Эдди, ощутив, насколько горячими стали щёки.

Ричи с улыбкой глотнул из своего стакана.

— У меня просто…. Просто не было случая ко всему этому приобщиться. Вот и всё, — нехотя добавил Эдди. — Так что засунь свои оскорбления куда-нибудь… в другое место.

— Даже ругаться— и то не умеешь, — Ричи придвинулся поближе. Зрение у него, видимо, было из рук вон плохим, потому что глаза из-за линз казались просто огромными. Эдди вечно путал, дальнозоркость это означает или близорукость. — Ты тут как глоток свежего воздуха, серьёзно. Ни разу тут никого вроде тебя не видел, а я видел тут тысячи людей. Считай себя особенным, Эдс!

— Да ну, — отмахнулся Эдди, однако из-за слов Ричи ему вдруг захотелось улыбаться долго и глупо. Виски с колой уже не казался противным, контраст жгучего алкоголя и прохладной сладости был всё-таки приятным. — А куда ещё тут можно…

— Оооо! — Ричи прижал палец к его губам и просиял, потому что заиграла «Living in a box». — Пошли танцевать!

— Я не умею! — отчаянно прокричал Эдди, надеясь, что Ричи его услышит, но музыка снова взяла своё. Ричи залпом допил свой стакан, схватил Эдди за руки, подмигнул и повёл на танцпол, покачиваясь в ритм всем телом. Он выглядел настолько естественным, живым и гибким, что Эдди невольно залюбовался его движениями. Ричи дёргал плечами, вилял бёдрами, манил к себе руками… Он весь был движение и энергия, он засмеялся, когда какая-то девчонка упала на него сзади, и обернулся к ней, что-то прокричал и вскинул голову вверх, будто целиком отдавшись песне и толпе.

Эдди так не мог и не умел. Он попробовал было подражать Ричи, повторить пару его эффектных жестов, но руки не слушались, ноги вовсе одеревенели. Та секундная заминка, способная наделить его нужным настроением, сейчас не приходила, он чувствовал себя белой вороной и, что самое жуткое, ловил на себе насмешливые взгляды. Эдди никогда не ходил в клубы именно из-за этого — из-за осуждения за неповоротливые движения, за неумение показывать эмоции без страха что-то сломать… Эдди так больше не мог — он почти задыхался от шума, давки и хохота.

Он не стал дожидаться Ричи и конца песни, осторожно, как мог, растолкал людей и выскользнул из клуба на улицу, где было пусто, свежо и шёл ливень. В тишине и прохладе Эдди сразу стало легче, он облокотился на мусорный бак под широким козырьком и привычно потянулся к поясу за ингалятором. Нащупав пустоту, он пожурил себя за тупость и посмотрел на часы.

Половина двенадцатого. Время не просто пробежало, а промчалось галопом.

Эдди вздохнул. Из головы почему-то не шёл Ричи, его зажигательный танец и смех. Наверное, он даже не заметил, что Эдди ушёл, ведь Ричи… Ричи — полная его противоположность. Эдди даже представить не может, чтобы он кинулся за ним следом или вот точно так же одиноко стоял, прислонившись к грязному контейнеру. Ричи скорее продолжит флиртовать с незнакомой девушкой и успеет заказать не один коктейль, чем…

— Ты чего убежал?!

… пойдёт за Эдди.

— Вот ты дурачина-то, я тебя обыскался, — Ричи с недовольным видом поднял голову, застегнув рубашку на пару пуговиц. — Из клуба в такую дождину только ты мог уйти!

— Как будто ты успел меня хорошо узнать за это время, — фыркнул Эдди, пытаясь спрятать смущённую улыбку. — Ты так отстойно танцевал, что я просто не выдержал этого позора.

— Ой, да хорош заливать, я же видел, как ты на меня смотрел, — Ричи выдохнул облачко пара, хотя было не так холодно, и тоже облокотился спиной на мусорный бак. — И как сам стоял истуканом, будто тебе ноги ампутировали. Ты совсем-совсем танцевать не умеешь?

Эдди помолчал, потом всё-таки мотнул головой.

— Безнадёга-то какая, — сказал Ричи, и в его голосе действительно послышалось сочувствие. — Я вроде тоже не танцор диско, но подрыгаться под музыку с детства люблю. Неплохо вроде выходит.

— Как есть. У меня было не так много шансов научиться, — Эдди сунул руки в карманы джинсов. Хорошо всё-таки, что он не в шортах. — Танцевал только на выпускном из старшей школы, и то… Дурацкий медляк.

Ричи вновь внимательно его осмотрел.

— Вот как раз для медляка ты идеально подходишь, я бы тебя повёл.

— Заткнись.

— А что? Я выше и внимательнее, тогда как ты оттоптал бы мне все ноги. Кроме того — не обижайся, Эдс, — но я выгляжу куда мужественнее, чем ты.

— Да, конечно, — на этот раз тщательный осмотр провёл Эдди, — и розовая рубашка с пальмами тому подтверждение.

— Не нравятся пальмы?

— Нет, просто...

— Я не нравлюсь?

Эдди уставился на лужу перед козырьком. От молотивших по ней капель вздувались пузыри, дождь, видимо, грозил затянуться надолго. Ричи, не дождавшись ответа, усмехнулся и тоже замолчал, и это молчание почему-то было уютным и ненавязчивым. Спокойным, пусть и совсем недолгим.

— Я на самом деле тоже стесняюсь танцевать, — произнёс Ричи. — Меня даже на выпускном никто не вытащил на танцпол, настолько я боялся опозориться. Так что… Я тебя понимаю. На твоём месте я бы тоже ушёл.

— Серьёзно? — Эдди посмотрел на него. От влажности кудрявые волосы Ричи стали виться ещё сильнее, на кончиках они вовсе превратились в упругие колечки.

— Ага, но я бы не ушёл без предупреждения, так что вот за это не прощаю, — назидательно ответил Ричи. — Не люблю, когда меня бросают.

— Я тебя не бросал... — у Эдди почему-то пересохло в горле. — Я думал, что ты...

— Как это так не бросал? — Ричи наклонил голову. — Я искал тебя в клубе, расстроился, знаешь ли, что ты вот так внезапно ушёл. Разве это не означает бросить?

— Для того, чтобы бросать… — Эдди запнулся, подбирая слова, — для этого надо сначала быть вместе, чтобы было кого бросать… А мы...

— А мы не были вместе?

Эдди не заметил, как Ричи оказался прямо перед ним. Всё, что он видел — эти огромные чёрные глаза, завитки влажных тёмных волос возле ушей, промокший воротник рубашки. Ричи взял его за плечи, наклонился, и теперь Эдди видел лишь его подрагивающие ресницы, видел близко-близко, тогда как на губах теплел первый нежный поцелуй. Первый во всех смыслах, и Эдди зажмурился. Ричи целовал его ласково, будто знал, что до него этих губ никто не касался. Его ладони осторожно трогали уже не плечи, а лицо, и он большими пальцами гладил горевшие щёки, словно успокаивал, просил не бояться. И Эдди не боялся, хотя сердце билось настолько часто, что его стук эхом отдавался в горле.

— Всё ещё не вместе? — прошептал Ричи, когда через несколько секунд отстранился, а Эдди, открыв глаза и увидев его запотевшие от общего дыхания очки, вдруг рассмеялся. — Что?

— Мне пора, вот что, — так же шёпотом ответил он, всё ещё ощущая жар на щеках, и, пока Ричи спешно протирал очки краем рубашки, убежал. На его лицо и шею падали крупные капли, ноги чуть ли не до колен забрызгала грязь, но Эдди впервые не обращал на это никакого внимания: он думал лишь о том, как теперь может измениться вся его жизнь.

* * *

В одной палате с ним лежал какой-то полноватый, начинавший потихоньку лысеть мужчина лет сорока, за неделю Эдди с ним так и не познакомился. Видел, правда, как он курит на балконе, кутается в больничный халат и копает ямки в манной каше во время обеда. Мужчина интереса к Эдди не выказывал тоже, и в целом это было мирное сосуществование двух пациентов, которые и диагнозов своих друг другу не раскрывают.

А диагноз лично у Эдди был не очень оптимистичный — из-за остеогенеза у него регулярно ломались руки и ноги. Они просто трескались, стоило ему случайно упасть, столкнуться с кем-то на улице или неудачно размяться при утренней гимнастике. Эдди даже не помнил, что он уже ломал, а что ещё нет.

— Как там сегодня мой хрустальный мальчик? — в палату вошла его мама. Будучи весьма крупной женщиной, в молодости располневшей из-за гормональных сбоев, она еле влезла в дверной проём. — Как мой Эддичка?

— Привет, мам, — отозвался Эдди с кровати, отложив ноутбук. — Нормально. Доктор Сандерс говорит, мне уже можно уехать домой до следующего…

— Да-да, солнышко, я знаю, — мама смачно чмокнула его в щёку и уселась на скрипнувший стул, — но я записала тебя на полноценное обследование, а это окулист, эндокринолог, уролог, полный лист тебе выдаст терапевт завтра с утра, так что ты пробудешь тут ещё несколько дней. Ты же не против?

— Нет, — обречённо ответил Эдди. Лет восемь назад он бы взбунтовался, расплакался, попросил бы увезти его отсюда, ведь он чувствует себя хорошо, однако сейчас сама возможность какого-то протеста представлялась бессмысленной. Всё равно выбора нет. — Ты привезла мне книгу, о которой я говорил?

— Конечно, заинька, — мама начала рыться в огромной сумке, похожей на кожаный бесформенный чемодан. — Правда, я не понимаю, зачем она тебе нужна — в электронном виде ведь проще...

— Её нет в электронке. По крайней мере, с теми заметками, которые в ней оставили прежние владельцы, а в них обычно самое главное, — терпеливо пояснил Эдди и нежно погладил обложку толстого тома. О том, что на букинистическом сайте эта книга стоила бешеных денег, он тактично умолчал. — Мне вчера ещё один проект передали, так что она понадобится.

— Как будто мы бедствуем…

— Мам...

— Всех денег не заработаешь, Эдди! — сорвалась она. — Ты бы лучше отдыхал как следует, ты хорошо спал сегодня? Какая была температура утром? Тебе ставили капельницу? Бедный сыночка, ты сегодня всю ночь планируешь читать о своих грёбаных автомобилях?

Эдди потёр переносицу. Реальная жизнь в очередной раз навалилась на него комом в виде материнской гиперопеки, и он опять оказался к ней не готов. Можно ли вообще привыкнуть к этому? К придиркам, осмотрам, истеричности? По сравнению с тем, что происходило сейчас, побег в Сан-Джуниперо выглядел побегом в настоящий рай, где не надо думать о хрупкости костей, отчитываться за каждый шаг и набираться терпения. В Сан-Джуниперо Эдди мог быть хотя бы частично собой, мог гулять где вздумается и делать всё, что душа пожелает. Ещё в Сан-Джуниперо, естественно, был Ричи — тот самый Ричи, чей поцелуй ничуть не поблёк в памяти, — но думать о нём в присутствии матери Эдди не решался, как будто она могла прочесть его мысли и навсегда запереть в комнате.

Абсурдно, но факт.

Достаточно того, что она вообще не знала, чем Эдди занимается в Сан-Джуниперо, и верила, что он просто катается там на классном, легендарном «Шевроле» с открытым верхом, и на этом всё.

— Я попрошу у доктора выписать тебе снотворное. Оно новое, в микрокапсулах, ты и не заметишь, как…

— Миссис, кхм…

Эдди с надеждой поднял голову. Рядом с матерью стоял его сосед по палате. Больничный халат слегка распахнулся, обнажив волосатую грудь, и сосед затянул пояс потуже.

— Чего вам? — бросила на него взгляд мать. — У нас тут очень важный разговор…

— Я вас прекрасно понимаю, но время посещения сокращённое сегодня, — мужчина постучал по наручным часам. — Пятница, сейчас начнутся повторные обходы перед выходными. Можете дождаться медробота, разумеется, но…

— Ладно-ладно, — она вздохнула так тяжело, будто покидала Эдди не на сутки, а как минимум на пять лет. — Ты оставайся на связи, Эддичка, ладно? Я буду звонить!

— Ладно, мам. Пока, — он подставил голову под очередной поцелуй. Позже, когда дверь закрылась и грузные шаги стихли, он посмотрел на соседа, сидевшего на своей кровати. — Нет же никаких повторных обходов, да?

— Нет, нету, — мужчина лукаво улыбнулся. — У тебя просто был такой вид, будто ты вот-вот достанешь из тумбочки пистолет и застрелишься. Ну, или в окно выкинешься, не зря ж мы на пятнадцатом этаже.

— Не поверите, но я и правда этого хотел... Спасибо, — Эдди улыбнулся. — Меня зовут Эдди, кстати. Эдди Каспбрак.

— Стивен, — с готовностью представился мужчина, дружелюбно помахав рукой, и посмотрел на книгу. — Судя по энциклопедии, ты любишь автомобили? Выглядит недешёвым изданием, да ещё из тех стареньких серий...

— Очень, — Эдди кивнул. — Я бы хотел открыть своё дело, связанное с прокатом как современных, так и старых моделей, но здоровье… Здоровье мешает. Я даже на права ещё не сдал, боюсь, что нажму на педаль и сломаю лодыжку.

— Хрупкие кости? Сочувствую, приятель.

— Да ладно... — Эдди заметил на его стуле знакомый буклет. — Вы тоже бываете в Сан-Джуниперо?

— Даа, бываю. Единственная возможность побыть живым хоть ещё немного, — мужчина помолчал. — Жаль, не отвёз туда жену вовремя. Ей бы там понравилось, а теперь… теперь-то поздно уже.

Дверь палаты открылась. В неё деловито въехал миниатюрный медробот, отвечающий за уборку. Наблюдая за тем, как он бесшумно подметает и одновременно моет пол маленькими щёточками, Эдди изредка поглядывал на Стивена, а тот, в свою очередь, смотрел в окно, на чистое вечернее небо. При лучах закатного солнца он казался гораздо старше, и на лице у него читалась тоска.

Как Эдди раньше не замечал?

— А когда… — он замялся, не уверенный, стоит ли продолжать. Стивен перевёл внимательный взгляд с неба на него. — Когда придётся выбирать…

— О, это давно решённый вопрос. Я не поселюсь в Сан-Джуниперо, — Стивен покачал головой и приподнял ноги, чтобы не мешать медроботу. — Может, ты думаешь, что я там на вечеринках зажигаю, но, веришь-нет, я бываю там из-за выпивки, из-за рыбалки, из-за футбольных матчей… В общем, я просто коротаю там время, потому что здесь мне ничего из этого уже не позволено. Там у меня есть шанс снова заняться тем, чем уже не смогу здесь, это как второй отпуск, Сан-Джуниперо… но остаться там навсегда… Наверное, я просто не вижу в этом смысла. Не обижайся, если вдруг думаешь иначе, хотя какие твои годы, ты, наверное, ещё и не задумывался об этом.

— Задумывался, если честно, — признался Эдди и потом добавил: — Я просто предпочитаю думать обо всём заранее. По плану же проще, чем без него, разве нет?

— Так-то да, — Стивен поправил подушку, улёгся на кровать и зевнул. — Но иногда, Эдди Каспбрак, надо посылать реальные планы к чёрту и делать то, чего действительно хочешь. Просто потому что это жизнь, а она очень любит быть непредсказуемой, в отличие от Сан-Джуниперо.

Эдди не ответил, задумавшись над его словами и вспомнив Бена, и вскоре Стивен засопел, а медробот уехал в другую палату.

* * *

Ричи вновь нашёлся возле игровых автоматов. На этот раз он стоял перед «Данки Конгом» и, что удивительно, побеждал. Эдди с уважением и восхищением смотрел на количество набранных очков — Ричи шёл на местный рекорд, а потому не замечал ни музыки вокруг, ни танцующих девчонок, ни, собственно, Эдди.

— Давай… Давай, прыгай, давай! — верещал он, едва не подпрыгивая сам. — Ах ты ж!..

— Попробуй подождать на краю лестницы, — подсказал из-за спины Эдди, поборов детское и непонятное желание напрыгнуть на него, обхватить за шею и уткнуться носом в кудрявый затылок. Интересно, чем он будет пахнуть?

— Точняк, спасибо… Эдди? — Ричи резко обернулся, и на его несчастного прыгуна сразу упали смертоносные бочки, которые кидала сверху озлобленная горилла.

— Проиграешь же! — кинулся к автомату Эдди, но Ричи поймал его руку и сжал. На экране почти сразу замигало ехидное «Игра окончена», и Эдди горестно поджал губу. — Ну вот что ты наделал-то? Я же видел, ещё бы чуть-чуть и ре...

— Да чёрт с ним, с автоматом, — перебил его Ричи, не отпуская руки, — главное, что ты тут, маменькин сынуля, эта неделя была сущий кошмар. Хуже очереди в стрип-клуб.

— Тебя пускают в стрип-клубы, серьёз?..

— Я думал, ты не вернёшься.

— Ну, я… Я тоже не думал, что вернусь, но… — Эдди сглотнул, сразу потеряв мысль. За неделю он промотал тысячу сценариев их второй встречи, но никакая из его фантазий не могла сравниться с этим горячим прикосновением к его ладони, пристальным взглядом за крупными линзами и такими словами в лоб. — Я хотел… Чёрт, вот обязательно вообще было говорить про стрип-клуб, я теперь...

— Я тоже хотел, — вновь перебил его Ричи и, придвинувшись ближе, прошептал на ухо: — И всё ещё хочу. А ты?

Эдди стало жарко. Только тупица не понял бы, на что намекает Ричи, да ещё и под «Touch me when we’re dancing», под которую сейчас тесно прижимались друг к другу парочки. Эдди сморгнул, потрогал затылок, посмотрел в сторону, не зная, куда девать руки и взгляд...

— О, ты в шортах? — Ричи глянул на его открытые колени и улыбнулся, в голосе слышался чистый восторг. — Чёрт, Эдс, больше никаких вопросов, потому что всё понятно. Всё же… правда понятно?..

И Эдди кивнул. Пока Ричи вёл его к выходу, держа за руку, он мельком заметил Бена, краснеющего перед той рыжей девушкой.

— Ого, похоже, он всё-таки подарил ей открытку...

— Ты там что, со своей внутренней богиней болтаешь? Она милашка?

У Эдди было слишком хорошо на душе, чтобы парировать, и он лишь махнул Бену рукой, хотя тот и не заметил.

Может, это и хорошо.

Ричи — Эдди уже не удивлялся совпадениям, — водил ярко-красный спортивный «Шевроле Камаро» 1967 года, а именно — лимитированную модель с откидным верхом. При виде этого шикарного автомобиля Эдди не выдержал и тихо засмеялся в кулак.

— Моя детка так тебе нравится, что ты смущаешься? — Ричи запрыгнул на водительское сиденье и нетерпеливо похлопал по пассажирскому рукой. Эдди уселся и осторожно хлопнул новенькой дверцей.

— Нет, просто моя мать думает, что в Сан-Джуниперо я катаюсь именно на «Шевроле», — он с удовольствием провёл пальцами по гладкой поверхности дверцы. — Случайное совпадение, верь или не верь.

— Я-то как раз верю, потому что в Сан-Джуниперо возможно всё, — Ричи выехал на узкую трассу, обогнав пару таких же ярких, антуражных машин. Замелькали городские огни, встречный ветер растрепал волосы. — А твоя маман разбирается в тачках?

— Нет, ей, в общем-то, всё равно... Зато я разбираюсь, причём до такой степени, что пишу статьи, провожу дистанционные консультации и диагностику, — Эдди улыбнулся.

— Пф, что за хвастунишка, — насмешливо протянул Ричи. — И сколько стоят твои услуги, автомастер Эдди?

— Ммм… — Эдди для вида потёр подбородок. — Подробная консультация в зависимости от предпочтений и бюджета — двадцать пять долларов. Диагностика машины и расчёт стоимости ремонта — сорок долларов.

— Секс в машине с клиентом — бесценно, — подмигнул Ричи, и Эдди вдруг снова стало жарко. Он облизнул пересохшие губы, замолчав, и невольно сдвинул колени. Ричи, заметив это, изогнул бровь. — Слушай, Эдс… Если не хочешь, я могу развернуться, и...

— Нет-нет, всё нормально, я просто… У меня давно никого не было, и я… Отвык?.. — Эдди, так бессовестно соврав, пожал плечами и постарался расслабиться. — И сколько там раз я просил перестать звать меня Эдс?

— Один, — мгновенно ответил Ричи, и Эдди поджал губу. — Серьёзно, всего один раз, но это и неудивительно, ведь мы не так давно знакомы, как ты со своей маманей, — он легонько похлопал Эдди по колену, а потом ласково его погладил. Медленно сжал, снова погладил… От таких прикосновений Эдди незаметно выдохнул и вжался в сидение спиной.

— Ричи…

— М? Без рук? — он поднял ладонь, и согретое колено сразу обдало ветерком.

— Нет, — неожиданно для самого себя ответил Эдди и посмотрел на Ричи, покраснев. Ричи кивнул, и его рука вернулась на колено, словно место ей было именно там, а не на руле.

Эдди на самом деле соврал, сказав, что у него давно никого не было, потому что никого никогда не было вообще. Как-то не получалось, да и кому интересно завязывать отношения с парнем, который половину жизни проторчал в больницах? Эдди переживал об этом в шестнадцать, в девятнадцать лет, потом сдался и смирился. Нет — так нет, у него всегда были наготове бумажные салфетки и зашифрованный порно-канал, на котором постоянно крутили идиотские, ничуть не возбуждающие ролики.

А сейчас — сложно поверить — он ехал в прекрасном автомобиле, который раньше видел только на голограммах, и ладонь Ричи уже была почти на его бедре. Нечего и говорить, что Эдди возбудился сразу: он невольно ёрзал, тихо выдыхал, боролся одновременно с искушением раздвинуть ноги пошире, и с желанием выпрыгнуть из машины на дорогу из-за подступающей панической атаки.

— Потерпи, малыш, — Ричи коротко на него посмотрел, его щёки, Эдди готов был поклясться, тоже немного покраснели. — Или ты уже не можешь, м?

— Могу, — и он хотел было сдвинуть ноги, но Ричи скользнул ладонью прямо между ними и коснулся члена через ткань, чертовски медленно его потёр и сжал. — Р-ричи!

— Это тебе на закуску, Эдди-спагетти, — подвигал бровями Ричи, что получилось у него скорее комично, чем сексуально, и убрал всё-таки руку. — Я не сдержался, ты такой… Такой...

— Какой? — Эдди, всё ещё красный до кончиков ушей, продолжал подрагивать. Хорошо, что встречный ветер был прохладным. — Доступный?

— Дурак, что ли? — фыркнул Ричи и задумчиво побарабанил пальцами по рулю. — Скорее наоборот, ты настолько невинный, что тебя хочется как можно скорее развратить. Завалить в постель, зацеловать всего-всего… Показать, что такое удовольствие, потому что ты его явно хочешь, прямо как засидевшийся девственник, но получить не можешь. Ты всегда так смущаешься? Или у тебя есть невеста или жених с консервативными взглядами, из-за которых ты пока ни-ни?

— Нет у меня никого, — машинально ответил Эдди и тут же прикусил язык. Ричи от неожиданности крутанул руль вправо, и «Шевроле» мотнуло.

— Серьёзно?! — поражённо воскликнул Ричи, разрываясь между взглядами то на него, то на дорогу. — У тебя — и никого?! В какой дыре ты живёшь? В Нью-Джерси?!

— Да почему сразу в Нью-Джерси?!

— Да потому что только в Нью-Джерси люди настолько слепые, что не замечают тебя, — Ричи смотрел на проплывающие мимо билборды, которых становилось больше и больше. — То есть… Наверное, мне просто сложно поверить, что такой одуванчик, как ты, ещё никто не обдул.

— Ричи!

— Что? — пожал плечами Ричи, улыбнувшись в ответ на улыбку Эдди. — Правда же!

— Если я из Нью-Джерси, то твоё чувство юмора из Канады. Только там могло родиться что-то настолько отвратительное.

— Ты что-то имеешь против Канады?..

Ричи жил в одном из пляжных домиков у самого океана. Из тех, что в приливы иногда затапливает. Время меж тем катилось к ночи, солнце давно ушло в воду, на волнах уже лениво покачивались звёзды. Эдди вышел из машины, потянулся и полной грудью вдохнул свежий, солоноватый воздух. Возбуждение, охватившее его в поездке, немного спало, оставив при этом лёгкую неудовлетворённость, но вот тайное предвкушение никуда не делось. Хотелось упасть на Ричи прямо здесь, на тёплый песок, хотелось вбежать с ним в океан полностью обнажёнными, хотелось целоваться, плескаться, делать ещё десятки и сотни смущающих, но бесконечно классных вещей… и Эдди улыбался сам себе, зная, что всё это у них ещё впереди.

В домик Ричи опять вёл его за руку. Эдди, напоённый океаном, шёл за ним и не забывал осматриваться. На полу валялась разная одежда вперемешку с виниловыми пластинками, на стенах криво висели рекламные и музыкальные постеры, над дверями шелестели ловцы снов.

— Ты сны прямо на входе ловишь?

— Ага, сны ведь те ещё проныры, — Ричи остановился и повернулся к Эдди. Свет он не включал, черты его лица в темноте выглядели мягче. — Вот что тебе обычно снится, Эдс?

Эдди закатил глаза.

— Я же просил…

— Эдс, Эдс, Эдс, — Ричи вдруг притянул его к себе, почти неощутимо коснулся губ своими, закрыв глаза, и Эдди расхотелось протестовать. Шум океана ненавязчиво лился в окна, шелестела падающая одежда, выдохи казались громче поскрипывающих пружин.

Эдс — так Эдс.

Главное, не говорить об этом Ричи.

* * *

Во время обследования врачи, как и ожидалось, не нашли у Эдди ничего смертельно опасного. За исключением хрупких костей, конечно, но о них он и так знал. Чистые лёгкие, не тронутые никотином, здоровая печень, ровный пульс… Хотя именно за пульс Эдди переживал больше всего — при малейшем нечаянном воспоминании о Сан-Джуниперо его кидало в жар, сердце начинало стучать как бешеное, а перед глазами мгновенно возникал Ричи. Без очков, вспотевший, тяжело дышащий, целующий так, что дыхание перехватывает. Ричи, тесно вжимающий его в кровать, покусывающий мочку уха, обхватывающий скользкой ладонью их члены и проникающий горячими пальцами в… Каждый раз, мысленно добираясь именно до этой части воспоминаний, Эдди прятал лицо в одеяло или бежал — со всей присущей ему осторожностью — в туалет.

Хорошо хоть, что он родился до появления на рынке Архангела, ^[2] иначе бояться пришлось бы не только за пульс.

— Встретил кого-то в Сан-Джуниперо? — полюбопытствовал вдруг в послеобеденной тишине Стивен, и Эдди, сосредоточенно листавший почту в ноутбуке, замер. Честно говоря, он и забыл о своём соседе, потому что по утрам тот уходил по врачам, потом долго не возвращался в палату, а потом или спал, или читал, или бесшумно писал что-нибудь в толстенном блокноте. Наверное, был писателем.

— Почему вы так думаете?

— В прошлый раз ты секунды до выхода считал, — Стивен приложил руку ко рту. — Не бойся, я не скажу об этом твоей маме.

— Вот спасибо… И я не считал, я просто… Пунктуальный, — нехотя закончил Эдди, потому что отмазка явно была не очень правдоподобной. Он действительно тогда считал, и каждая секунда казалась часом. — Вы так за всеми наблюдаете, что ли?

— Люди интереснее, чем кажутся, поэтому да, наблюдаю. Особенно за вами, молодыми, — Стивен пожал плечами. — Больше тут делать нечего, а в Сан-Джуниперо, сам знаешь… Мало кто действительно живой.

И тут по коже Эдди побежали мурашки. Видимо, он ещё и здорово побледнел, потому что Стивен обеспокоенно помахал перед ним рукой.

— Эй, Эдди Каспбрак. Ты чего, не знал?

— Знал… Но не подумал, — пересохшими губами пробормотал Эдди и нервно посмотрел на календарь. — Чёрт.

* * *

Музыка в барах менялась с ретро на современную и обратно. На юрких официантках и пьяных танцующих оставалось всё меньше одежды, а в коктейлях появлялось всё больше алкоголя. Эдди носился по всему Сан-Джуниперо, искал Ричи, как умалишённый, но его нигде не было. Ни у автоматов, ни у приставок, ни в том самом домике на пляже, где они были в прошлый раз. С одной стороны, Эдди это здорово успокаивало — отсутствие Ричи давало понять, что он живой, по крайней мере, пока, но с другой стороны… С другой стороны, Эдди стали грызть нехорошие мысли.

Что, если Ричи избегал его намеренно?

Эдди потирал лоб, усевшись у стойки в случайно подвернувшемся баре. Может ли быть так, что Эдди его разочаровал? Разонравился? Стал просто очередным любовным приключением? В последнюю версию Эдди верил довольно сильно, потому что Ричи смахивал на альфонса и любителя пофлиртовать, такой при желании затащит в постель кого угодно, было бы желание. И всё-таки…

— Д-д-дурак ты, вот кто!

Эдди машинально повернул голову и застыл. У сверкающей от софитов стены, ближе к уборным, стоял Ричи, со скучающим видом выслушивавший какого-то парня. Слышно его было отлично, потому что начался очередной медляк.

— Я ж-ж-же т-т-тебе г-г-говорил, а т-т-ы… Г-г-глаза бы мои т-тебя не видели.

— Билл, ты тут вообще-то можешь и без заикания говорить, — Ричи покачивался с пятки на носок. — Чего ты вообще завёлся? Тебе не понравилось?

— Х-хочу и за-аикаюсь, — огрызнулся Билл. — И м-мне? Б-бип-бип, Р-ричи, ты как бесчувственное ж-животное.

— У животного вообще-то много чувств, если считать инстинкты за чувства… — Ричи ухмыльнулся. — Вот если тебя боднёт козёл, ты же не скажешь, что он бесчувственный?

— К-кто тут к-козёл, так это т-ты. Я с-серьёзно. Иди и н-найди его.

— Козла-то? Вот пойду и специально… — Ричи развернулся, и Эдди сразу поймал его такой же игривый, как и всегда, взгляд. — Ой.

Эдди, застигнутый врасплох, сжал кулак, соскользнул со стула и направился в его сторону. Может, он и разочаровал Ричи, может, он сейчас покажется ему занудой, но видеть, как он вот так спокойно разговаривает с кем-то другим — да ещё таким симпатичным — было невыносимо.

Ричи беспомощно оглянулся на Билла, словно ища поддержки, но Билл качнул головой.

— Привет, Эдс, — попытался улыбнуться Ричи, но вышло не очень. — Ты тут какими судьбами? Обычно же в другом месте ту…

— И это вот — всё? — Эдди остановился всего в паре сантиметров от него и теперь всматривался в глаза Ричи через очки. — «Привет, Эдс?»

— Могу сказать: «Привет, Эдди-спагетти», если тебя это больше устроит, — шутка прозвучала настолько плоско и вяло, что Эдди прищурился. — Что?

— Пойдём… Пойдём куда-нибудь, где потише, — он взял Ричи за рукав рубашки и, не придумав ничего получше, завёл в туалет. Чистенький и опрятный, как и подобает в Сан-Джуниперо. — Что происходит, Ричи? Ты… Ты просто скажи, что не так, ладно? И я от тебя отстану.

— Серьёзно, отстанешь? — Ричи изогнул бровь. — Эдс, это был просто секс. Просто встретились, трахнулись, и то не совсем до конца, потому что ты попросил… Хотя можно было, тут ведь что хочешь делай, хоть кулак запи... Или ты на меня запал?

— А если да? — Эдди пристально уставился на Ричи. Лицо запылало. — Я тебя всю неделю ждал. И сейчас с ног сбился, пока искал. Дубина.

— Ты или я?

— Неважно, — Эдди облизнул губы, и Ричи, как он и ожидал, чуть опустил на них взгляд. Сглотнул и сунул руки в карманы джинсов. — Ты же от меня бегал, почему?

— Потому что тебе не нужен такой баран, как я. Или козёл. Не, баран лучше, я такой же кудрявый, — скороговоркой произнёс Ричи, попытавшись засмеяться, но не вышло. Он подрагивал, почти незаметно зажимался, и Эдди вдруг всё понял. Он невольно улыбнулся и сделал к нему шаг. — Лучше тебе поразвлечься с кем-то ещё, Эдди-спагетти, тут полно интересных умных…

Договорить Ричи не успел — Эдди обхватил его за шею, притянул к себе и поцеловал, закрыв глаза. Пахло апельсиновой жевательной резинкой, на языке теперь чувствовался её же вкус, Ричи неловко прислонился к раковине, и на мгновение их зубы звонко столкнулись. Эдди не выдержал и рассмеялся, уткнувшись в ключицу Ричи, после чего уже Ричи крепко прижал его к себе.

* * *

С океана, несмотря на вечер, дул ласковый ветер, а песок на пляже был рыхлым и нежным. Эдди зарыл в него голые ступни, тогда как Ричи сидел рядом и обнимал его плечи, изредка поглаживая одно из них пальцами.

— А кем был тот парень, с которым ты говорил?

— Который на меня орал? — уточнил Ричи, и Эдди кивнул. — Это Билл. Тоже из живых, иногда его там вижу. Как-то мы с ним переспали, но это было скорее под влиянием момента… С ним, в общем, классно общаться, но не спать. Я, кстати, рассказывал ему о тебе. И как раз из-за тебя он орал.

— Правда, что ли? — Эдди глянул на него, повернув голову.

— Ага. Он говорил, что я балда, раз решил с тобой порвать. А я просто… Я не был уверен, что хочу всё это продолжать. Как видишь, он оказался прав, Большой Билл.

— Значит, ты боишься к кому-то тут привязаться? Насколько плоха твоя реальная жизнь по шкале от одного до десяти? — Эдди поймал бегущего мимо крабика и посадил его на ногу Ричи.

— Минус сто?.. — Ричи задумчиво тронул ногтем крабика, и он, свалившись на песок, быстро убежал. — Зато зрение у меня плюс пять, это как-то считается за компенсацию?

— Только если счетов твоего офтальмолога. Слушай, а у тебя всё-таки дальнозоркость или близорукость? Вечно их путаю.

— Дальнозоркость, мне ещё как-то папашкин знакомый, а он крутой инженер-оптик, объяснял, почему мои глаза в этих линзах, как огромные блюдца, — Ричи снял очки и посмотрел на Эдди. — Без них я узнаю тебя издалека, но не увижу, если ты пройдёшь совсем близко.

— Вот теперь точно запомню.

Эдди посмотрел на часы. До полуночи оставалось всего двадцать минут.

— Слушай, Ричи…

— Это ты меня теперь послушай, Эдс, — Ричи нацепил очки обратно и с профессорским видом поправил их на переносице. — У меня к тебе предложение.

— Это какое? Если хочешь прямо сейчас сигануть в океан, то на здоровье, а я пас.

— Нет-нет, хотя в океане круто, — Ричи взял Эдди за руку. — Дай мне свой номер телефона. Я имею в виду — настоящий номер. Настоящего телефона.

Эдди от неожиданности приоткрыл рот.

— Номер?.. Телефона?..

— Только не говори, что у тебя до сих пор Нокия.

— Н-нет, но… — Эдди стало зябко. Он посмотрел на свои колени, такие тёплые и крепкие здесь, в Сан-Джуниперо. — Может, лучше останемся здесь? Ричи…

— Не хочу здесь, — неожиданно серьёзно сказал Ричи. Он всё ещё держал Эдди за руку, как раз за ту, на которой были часы. Минуты на них, казалось, уже бежали быстрее. — Неделя проходит, как ад, а с телефоном нам не нужно будет ждать. Эдс, давай же, решайся!

Эдди взволнованно посмотрел на Ричи. Его тёмные волосы растрепал ветер, на коже осела белая морская соль. Ричи выглядел таким живым, таким близким и любимым, что в его далёкую реальность ничуть не верилось.

И всё-таки он правда был далеко. Он был, как сам сказал, где-то во Флориде, тогда как Эдди жил в Нью-Йорке. Ричи — такой, каким видел его сейчас Эдди, — был лишь набором пикселей, прекрасной симуляцией в этом матричном городе Сан-Джуниперо. По сути, всё, что между ними происходило, было лишь строчками бесконечного кода, и Эдди, осознав это, сдался. Он отлично знал, что в реальности Ричи может быть отнюдь не таким, как здесь. Он может быть старше, младше, уродцем или фриком, но ведь и сам Эдди не без недостатков, кроме того, ему действительно хотелось его услышать. Хотелось увидеть его, потрогать. Может быть, даже поцеловать, закрыв глаза и коснувшись его щёк.

Эдди улыбнулся.

Ричи получил его номер за несколько секунд до полуночи.

Часть вторая. Ричи

Возвращение из Сан-Джуниперо всегда казалось Ричи маленькой извращённой пыткой. Вот только что он был в мягкой чистой постели, с лучшим, чёрт возьми, парнем, которого он когда-либо встречал, а вот уже в опостылевшей квартире, где опять нет света из-за неуплаты и пицца успела покрыться плесенью. Ричи словно прыгал из рая в ад и каждый раз возвращался оттуда всё неохотнее.

Однако в этот раз он вскочил со стула, едва открыв глаза, и кинулся к столу. Схватил свой покоцанный временем мобильник, за секунду набрал номер, оставшийся в памяти, и прижал динамик к уху. Ричи плевать было, сколько там центов осталось у него на счету, пока он слушал долгие гудки — можно взять кредит, начать экономить на еде, кроме того, теперь не нужно тратиться на Сан-Джуниперо каждое воскресенье, если…

Если только Эдди возьмёт трубку. А Эдди не брал.

Ричи насчитал уже двенадцать гудков, гораздо больше, чем принято по идиотскому этикету, и Эдди всё равно ему не отвечал. Ричи отключился, проверил номер, который хранился в памяти благодаря базовому чипу, ^[3] набрал его снова. Опять гудки. Может ли быть, что Эдди дал ему неверный номер? Может ли быть, что он не хочет с ним разговаривать?.. Ричи глубоко вздохнул, мысленно обозвав Эдди «спагетчатым придурком», и спокойно набрал сообщение.

«Эдс, это я, Ричи. Пришли хоть долбаный смайлик, раз так боишься отвечать».

Сообщение не успело дойти, как уже было прочитано, будто Эдди там, в своём Нью-Йорке, сидел с открытым чатом. Ричи плюхнулся на стул, закинув ноги на стол, и уставился на экран. Насколько же он в отчаянии, раз пялится в это чёрное зеркало с такой наивной надеждой? Кто-кто, а Стэнли Урис точно бы над ним посмеялся, будь он всё ещё рядом, а не в Сан-Джуниперо вот уже три года. Странно, что за все вылазки Ричи его там и не встретил, хотя, наверное, это и к лучшему. Кто знает, как бы они друг на друга отреагировали.

Экран меж тем мигнул и высветил:

«Я же просил не называть меня Эдс... Привет, Ричи».

Ричи вскинул руку, как Фредди Меркьюри на том ретро-меме.

«НАЗЫВАЮ КАК ХОЧУ ИМЕЮ ПРАВО ты надеялся что я не запомню твой номер, а?»

«Как ты вообще умудрился его запомнить? Или ты обзвонил уже кучу номеров с похожими цифрами, и мой оказался последним?»

«я читер, вернее читер мой папашка, он подарил мне чип на пятнадцать лет, ну тот, через который можно воспоминания листать и дрочить на тех, с кем раньше спал но он на экзаменах блокировался, так что толку от него было ноль и вообще давай я тебе позвоню»

Ричи не дал Эдди времени на ответ и приложил мобильник к уху. Ладонь у него почему-то стала влажной и холодной, от волнения он не мог усидеть на месте и ёрзал на катающемся стуле. Может, зря он опять так — делает что-то, не подумав? Опять бежит сломя голову, лишь бы успеть на невидимый поезд, который вообще-то стоит в пыли на вокзале и от безысходности выпрашивает загадки у случайных прохожих?

Что, если Эдди прав? Что, если он правда торопится? Что, если они друг другу не понравятся? Что, если они разрушат все свои иллюзии? Что если его голова лопнет от миллиарда вопросов? Ричи уже хотел в ужасе отключиться, собраться с мыслями и всё в таком духе, как будто ему не двадцать пять, а двенадцать лет, но трубку подняли на четвёртом гудке, и бежать было поздно.

— Алло? — неуверенный голос Эдди оказался в точности таким же, как в Сан-Джуниперо. Те же мягкие нотки, настороженный тон, выдающие возраст, и Ричи мгновенно попустило. — Ричи? Ты тут?

— Тут я, сладенький ты мой, тут, — ответил он, лениво откинувшись на спинку стула. — Давай колись: нравится, когда тебя так называют?

— Если меня так зовёт не сумасшедший кондитер в пекарне, а ты, то… — судя по голосу, Эдди смущённо улыбался. Как раз так, когда у него на щеках из-за этого появляются ямочки. — Пожалуй, да, нравится. Мне, кстати, мама тоже хотела установить подобный имплант памяти, но как-то… Повезло, наверное?..

— Да ладно, это прикольно, — Ричи покрутил в руке пульт управления чипом, похожий на брелок сигнализации. — У меня, правда, базовый и давно устаревший вариант, самый дешёвый, так что я нечасто им пользуюсь. Могу только несколько раз в день просматривать воспоминания, и то лишь в виде фотографий, причём иногда очень размытых.

— В джипег? ^[4]

— В пиэнджи, ^[4] а иногда ещё и размером сто на сто при исходном качестве ноль пять мегапикселей, — Ричи ухмыльнулся. — А ты по телефону смелее, чем я думал. Я думал, ты и слова не скажешь за полчаса, но ты даже шуткуешь, я приятно удивлён, прямо как твоя мамка в роддоме.

— А ты прозвучал, как тот голос в рекламе смартфонов. Ты случайно не этим подрабатываешь?

— Ну… — Ричи помялся. — Почти, на самом деле, я оператор в колл-центре.

— Мм… И чем ты оперируешь? — спросил Эдди, при этом в его словах не было ничего такого, что могло бы задеть Ричи. Ни презрения, ни разочарования, простой обывательский интерес. И Ричи это тронуло.

— Хммм... ты слышал про Тренера, ^[5] Эдс? Или ты настолько зануда, что не ходишь на свиданки?

— Погоди, ты про ту крутейшую систему, которая якобы ищет твою половинку? — Эдди тихо захихикал. — Ты серьёзно? Ты там оператор? Прости, но это как… как...

— Как из тебя сорвиголова, ты прав, — Ричи смахнул с экрана пикнувшее уведомление с просьбой пополнить счёт. — Ты не представляешь, Эдс, с какими вопросами к нам обращаются. «А почему меня сводят только с толстыми?» «А почему в профайле указывается реальный размер моего члена?» «У меня всё зависло, отвисло и перевисло, потому что я утопил Тренера в унитазе, памагити».

Эдди по-настоящему рассмеялся, и Ричи, который старательно подобрал под каждый вопрос соответствующий Голос, сжал трубку. Эдди там — тут, в динамике — был невероятно живой. И он искренне смеялся над его, по сути, глупыми шутками, оживлённо болтал, как будто они уже лет пять вот так созваниваются, если не всю жизнь, и даже не говорил больше, что ему не нравится прозвище «Эдс»…

Чем дольше Ричи его слушал, тем сильнее на него накатывала жгучая, почти осязаемая нежность.

— Эдди, — сглотнул он. — Слушай, Эдди…

И тут раздались короткие гудки. На чёртовом телефоне закончились деньги.

* * *

С появлением Эдди сидеть на работе стало чуточку терпимей. Ричи не выпускал мобильник из рук, пока клиенты возмущённо жаловались на свои 97% совместимости, и пересылал Эдди особенно забавные перлы, не забывая иногда их приукрашивать. Эдди отвечал почти сразу, а если нет, то максимум минут через двадцать, когда освобождался от дел. Ричи так толком и не понял, кем тот работает — то ли техническим консультантом, то ли техническим же копирайтером, то ли кем-то ещё из домашних фрилансеров — но точно знал, что ему не приходится сидеть в душном зале с кучей таких же неудачников, как Ричи, и слушать нытьё одиноких людей. Не то чтобы Ричи их презирал… Но за несколько лет работы он услышал только две настоящих проблемы, после которых все остальные выглядели натягиванием совы на глобус.

Ричи хорошо помнил те два звонка.

— Кажись, её звали Бэтти Рипсом, — рассказывал он Эдди, держа телефон ухом и открывая бутылку пива, которую только что достал из холодильника. — Кстати, ты любишь пиво?

— Неа, да и вообще… — Эдди вздохнул. — Засыпаю сразу даже со стакана шампанского, никакого кайфа. Да и голова потом ноет.

— Жаааль, но может, ты не то пиво пробовал, Эдс. Как-нибудь я тебе привезу наше крутое флоридское пиво, — Ричи с удовольствием отхлебнул из бутылки и стёр пену с губ. — Вкуснятина.

— Так что там с Бэтти Рипсом?

— А, да, — Ричи уселся на подоконник. — Она позвонила уже вечером, когда я собирался домой. Думал, не буду брать трубку, но всё-таки взял. Не знаю, почему.

— Интуиция подсказала? — улыбнулся Эдди.

— Скорее твоя мамка. Так вот, она плакала. Бэтти. Носом шмыгала, голос сбивался. И вот она говорит, что у неё проблема. Я спросил, какая. И она молчала секунд десять, пока я смотрел на уходящих домой коллег и завидовал. Потом она всё-таки собралась и сказала, что Тренер свёл её с только что умершим человеком. Представляешь, она пришла в нужное место, а там врачи, суматоха… Парня насмерть сбила машина всего за две минуты до их встречи, и Тренер всё ещё был в его руке. Бэтти смотрела на парня, который был её второй половиной и которого увозили в морг, и ничего не могла сделать. Только позвонить в техподдержку.

Ричи глотнул пива. Ещё немножко. Эдди молчал.

— Знаешь, что тут самое грустное?

— Что?

— У них была стопроцентная совместимость. Обычно это девяносто девять и восемь десятых, а у них были все сто. Редкое попадание. Буквально одно на миллиард.

— Бедная Бэтти, — пробормотал Эдди. — И что… что было потом?

— Ну, в Тренера добавили датчик здоровья, то есть если с владельцем что-то случится, Тренер об этом сразу узнает. А Бэтти… — Ричи задумался. — Я постарался её успокоить, дал контакт нашего психолога, но она не звонила больше. Вроде бы и профайл свой удалила, мне, если честно, не хочется её гуглить.

— Мне бы тоже не хотелось, — в телефоне что-то зашуршало.

— Ты там карамельку разворачиваешь, что ли? — Ричи уже немного пожалел, что завёл такую грустную тему. Эдди вообще не хотелось лишний раз расстраивать. — Ты сладкоежка?

— Гематоген за сладкое считается?

— Гематоген? — Ричи поправил съехавшие очки. — Это что?

— Ты не знаешь, что такое гематоген?! Ричи, ты где живёшь?

— Жаль, не с тобой, — Ричи насладился паузой. — Ты помнишь, что у меня жизнь на минус сто?

— Да, но… — Эдди продолжал шуршать, а потом, видимо, начал жевать. — В общем, это такая старомодная, но полезная штука, похожая на шоколад, там сухая кровь рогатого скота, смешанная с…

— Фу! — пиво чуть не полетело брызгами на пол. — Да ты извращенец, каких поискать!

— Там железо! — воскликнул Эдди. — И куча полезных веществ с аминокислотами для повышения гемоглобина!

— Ты эту ерунду добровольно ешь, или мамка заставляет?

Эдди сконфуженно замолчал, и Ричи ухмыльнулся.

— Да ладно, не дуйся, Эдс. Я бы такую ерунду тоже попробовал из интереса.

— Шутишь?

— Не-а. Тем более я так давно не ходил в больницы, что моей крови лишний гемоглобин не помешает, — Ричи отставил полупустую бутылку к окну. — Хочешь услышать вторую историю? Она повеселее с какой-то стороны.

— Ладно, давай.

— Звонит мне, значит, парень. По голосу типичный плохиш и крутыш, собственно, и начал-то он сразу с наезда. Звали его Генри Бауэрс, вот. Его проблема была в том, что он отказывался голубеть.

— Что? — Эдди прыснул. — Отказывался голубеть?

— Он угрожал, что придёт к нам в офис и всех зарежет, потому что парень, который ему выпал, ага, парень с вероятностью девяносто девять целых и восемь десятых, уже на первом свидании пытался ему подрочить. По-моему, вообще глупо обижаться на человека, который на полных основаниях хочет тебе подрочить, — Ричи поводил пальцем по краю горлышка бутылки. — Ты согласен?

— Лучше расскажи, чем всё закончилось, — слишком быстро ответил Эдди, скрыв смущение. Ричи улыбнулся.

— В общем, он встречался с ним где-то две недели, ему было противно даже за руку-то его держать, не то что целоваться. Просто проводили вместе время. Кино там, тир… Тот парень, конечно, с ума сходил, думал, что в нём проблема. А может, просто трахаться хотелось, как знать. Я поражался, что Генри продолжает грызть кактус, но он верил в совместимость так же, как я в твою сексуальность. И вот в конце второй недели он позвонил и сказал, что у него всё получилось.

— В смысле?..

— В смысле они засосались и переспали. И Генри понравилось.

Эдди захихикал.

— Оказалось, что самым сложным было решиться на поцелуй, а после него… Трах-бабах. Однако на этом история не закончилась, — Ричи придал голосу таинственности и представил, как Эдди заинтригованно поднимает голову. — После этого Генри подал на нас в суд за пропаганду гомосексуализма — мол, он из-за нас стал педиком.

— И вы с ним судитесь?

— Всё ещё, ага. И он всё ещё живёт с тем парнем, — Ричи взял с окна чуть похолодевшую бутылку и отпил пива. — Думаю, мы отсудим у него немало денег. Глупенький верзила. В Тренере, кстати, после этого случая откалибровали баланс ориентации. То есть если ты указываешь, что ты гетеросексуален, хотя вот кто-кто, а ты точно нет, то Тренер сведёт тебя с человеком своего пола только в одном случае из трёхсот тысяч.

— Почему именно такая цифра?

— Да просто первое, что на ум пришло, на самом деле я не помню, — Эдди фыркнул, и Ричи посмотрел на часы. — Мне уже пора валить, а то завтра буду на работе, как вялая сосиска. Увидимся в Сан-Джуниперо завтра?

— Да, увидимся. В том же баре, ладно? — Эдди помолчал и добавил: — И всё-таки в 1980-м, тебе слишком идёт именно это время.

— Ничего себе, да ты ретро-дрочер, — присвистнул Ричи. — Ладно, договорились, будь в шортиках и маечке.

— Теперь специально приду в спортивных штанах и толстовке.

— Вот же ты зараза, Эдс, даже помечтать не даёшь. Тогда до встречи?

— До встречи… И, Ричи...

— М?

— А, ничего. Пока.

Эдди отключился. Ричи почему-то покраснел, а потом улыбнулся, махом допил несчастное пиво и пошёл спать.

продолжение в комментариях

@темы: фанфикшен, R — NC-17, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак

---

[IT: The Losers Club]

Название: Сорванные поцелуи
Канон: Оно (2017)
Автор: Мисс Вайоминг
Бета: Собака серая
Размер: мини, 1446 слов
Пейринг/Персонажи: Билл Денбро/Ричи Тозиер
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ричи впервые за несколько лет приезжает обратно в Дерри.
Примечание/Предупреждения: возможен ООС, несоответствие канону
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Эй, Билл! — его окликают, когда он выходит из школы, откуда-то со стороны парковки. Голос неуловимо знакомый, Билл оглядывается, но помогает это не сразу.

— Ричи! — теперь даже непонятно, как он мог не узнать его сразу. Да, очков на нём больше нет, раздался в плечах, опирается на очень круто выглядящий додж. Совсем не похож на неудачника, каким его запомнил Билл. Он широким шагом преодолевает разделяющее их расстояние: — К-какими судьбами?

Чёртово заикание. Как будто из-за Ричи его переносит в прошлое, в котором это заикание и должно было остаться. Отстой полный.

— Вот, решил заехать, проведать старого друга, — Ричи хлопает его по плечу. Они сравнялись в росте, но Билл всё равно чувствует себя немного блёкло на его фоне.

Если бы он знал, что Ричи приедет, то тоже мог бы выглядеть по-пижонски. Отстойное желание, но Ричи, скорее всего, тоже приехал покрасоваться, да и вспомнить их последнее лето. Может, самоутвердиться на фоне Билла или ещё каким дерьмом заняться, но это не отменяет того, что Билл реально безумно рад его видеть.

Они садятся в машину и катаются по Дерри. Ричи возит их по знакомым местам. Кинотеатр, который закрыли уже пару сезонов назад — они даже заходят в заброшенное здание и исследуют его. Ричи пытается его напугать, подкравшись со спины, но Билл в долгу не остаётся, отталкивая Ричи на грязный пол. Библиотека, в которую они заходить не стали, всё равно это было скорее местом Бена, чем их. Средняя школа, в которой они все познакомились. И дом с колодцем. Ричи так напряжён рядом с ним, что кажется — он готов рвануть оттуда в любой миг, но останавливает машину:

— Будем заходить?

Голос Ричи ровный и спокойный. Билл на мгновение думает взять его на слабо и согласиться, но разум берёт верх:

— Ещё чего.

Они даже ужинают с родителями Билла. Ему приходится заново представлять им Ричи, тот как будто стёрся из их памяти, хотя не так давно они почти всё лето проводили вместе. Выбираются они в дорогу, уже когда стемнело, и едут на обычное место сбора «Клуба неудачников». Сначала Билл точно уверен, куда идти, но тропы заросли, а те, что есть, ведут совсем к другим местам. Ричи спорит с ним, идёт прямо сквозь высокие заросли, но и это не помогает. Они бродят по берегу больше получаса, а найти то самое место всё равно не получается.

— Вот дрянь, — Ричи в сердцах швыряет камень. Слышится громкое «бульк!» и только тогда они покидают это место.

Там, где они останавливаются в следующий раз, ничего общего с их прошлым нет. Зато у Ричи находится самокрутка и пара банок пива. Билл никогда не курил до этого, но признаваться в этом не собирается.

— Грёбаная странность. Как это могло произойти? — Ричи открывает банку пива и передаёт её Биллу. Они переместились на заднее сиденье. Ноги здесь девать особенно некуда, зато они сидят, задевая плечами друг друга. — Я закрываю глаза и прямо вижу, как я спускаюсь и иду туда, всё такое осязаемое, я даже помню, что там за трава росла. Почему, когда мы оказались там, мы не нашли то самое место?

— Не знаю, — пожимает плечами Билл. — Наверное, всё по той же причине, почему я не могу толком вспомнить то лето. Какие-то обрывки. Всё так скомкано, как будто это сон.

— Зато я отлично помню, какова твоя мамаша в постели, — на автомате фыркает Ричи. А потом кивает: — Если без шуток, то у меня та же херня. Я думал, что меня кошмары будут мучить. Да они и мучают, только просто жуть, которая душит темнотой или ещё каким хреном, но ничего не видно. Я и тебя не сразу узнал. На деле, почти наугад крикнул. И смотрю на тебя — это вроде ты, а вроде и нет.

Сердце Билла отдаётся где-то в желудке. И сразу как-то тошно становится. На что он, блин, надеялся? Что Ричи приехал клясться: их последнее лето в Дерри не было ошибкой? Что увезёт его на своём додже в город побольше, где они заживут счастливо? Бред.

— Это просто время. Мы оба выросли. Вот и изменились, — Билл пытается всё объяснить — не только Ричи, но и самому себе. Оправдать, что он не сразу узнал Ричи и что сейчас рядом с ним как будто не он, а кто-то, притворяющийся им.

Ричи откидывается на спинку, медленно затягивается. Билл слышит потрескивание горящей бумаги, где-то в лесу ухает слова, а машина наполняется терпким запахом травки. Ричи передаёт самокрутку:

— Затягивайся и ме-е-едленно выдыхай.

Он так заботлив, что это почти мило. Билл делает, как его научил Ричи, и даже почти не закашливается.

— А ты не заикаешься больше.

— Ага, — весь день об этом ни слова, а вот теперь заговорил.

— И волосы отросли, — Ричи едва касается пальцами головы Билла. А ему больше и не особенно нужно, для него это сигнал «можно».

Билл смотрит ему прямо в глаза, когда отвечает:

— Точно.

— Тебе идёт.

— С-спасибо. С-сука. Сука! — Билл никогда так не был зол на своё заикание, как сейчас. Особенно когда Ричи начинает ржать, как не в себя.

— Узнаю своего Билла, а то я уж думал, что ты его похитил и притворяешься им.

— Может, мы как-нибудь быстро вернёмся к тщательно настраиваемому интиму до этой оплошности? Я как раз хотел вспомнить прошлое, поцелуи, всё такое.

Ричи улыбается и притягивает его к себе за рубашку. Поцелуй с привкусом пива и горечью травы на губах, сразу глубокий и уверенный. Уж точно не те сопливые поцелуи за школой, даже с Бев не сравнится. Ричи активно берёт своё, притягивая к себе Билла настолько близко, насколько возможно. Они сталкиваются зубами пару раз, пока не додумываются оторваться друг от друга. Билл расстёгивает джинсы Ричи, обхватывает его член рукой. Они так делали в последний раз, когда им было лет четырнадцать, но всё равно не покидает ощущение, как будто он собирается передёрнуть с незнакомцем. С чертовски горячим незнакомцем, стоит отметить, думает Билл, замечая, как Ричи откидывает голову, и его кадык дёргается от еле сдерживаемого стона. Билл прикладывается к его шее зубами. Он пахнет по-другому, так приятно, так странно. Он как будто другой мир, отдельный от Дерри, такой новый здесь и такой желанный.

— Я хочу кое-что сделать, — хрипит Ричи и отодвигает от себя Билла. — Можно, я тебе отсосу?

— Если ты думаешь, что я откажусь, то ты чертовски ошибаешься, — от предложения бросает в жар, он накрывает волной. Билл старается язвить: — Буду хвастаться всем, что Ричи Тозиер сосал мои яйца.

— Это было вопросом из вежливости, — Ричи пытается поудобнее расположиться на заднем сиденье, а это не так просто, учитывая насколько он стал длинным.

Он стягивает с Билла штаны, обхватывает член рукой, и только потом Билл чувствует прикосновение чего-то тёплого и влажного к головке члена. В темноте хрен разберёшь, но, кажется, это язык Ричи. Он толкается кончиком прямо в устье, от этого Билла крупно дёргает, и Ричи весьма ощутимо хлопает его по бедру.

— Только попробуй такое исполнить, когда он полностью будет у меня во рту.

— Л-ладно, божеРичичтотытворишь, — Билл и сам перестаёт разбирать, что он говорит. Он старается следить за своими бёдрами, чтобы они не дёргались, но за тем, что творит Ричи с его членом, уследить невозможно. Что-то невероятное, определённо, хотя Биллу не с чем сравнить, раньше он таким не баловался. Поэтому оргазм накрывает быстро, гораздо быстрее, чем если бы они просто друг другу подрочили.

— Блин, чувак, надо было предупредить, — Ричи открывает дверь и сплёвывает вязкую слюну. Билл даже не может пошевелиться, просто наблюдает за тем, как Ричи ворчит: — Я твою кончу проглотил, какой отстой, боже, как это может кому-то нравиться.

— Зато там есть белки и другие полезные вещества, — Билл расслабленно смеётся, пока Ричи пытается перебить его вкус пивом. — Я так не смогу.

— Ничего, — просто отвечает Ричи.

Билл запускает пятерню в его густые, но более короткие волосы, чем он помнит. И целует. Странный вкус — его собственный и пива. И делает, как умеет. Дрочит, крепко и жёстко, покусывая за шею. Ричи это, как ни странно, всегда нравилось. Трёт у основания члена пальцами, ласкает яички и чувствительное место прямо за ними. Ричи от этого заходится в судорогах, раскидывает ноги пошире и так крепко хватается за рубашку Билла, что, кажется, вот-вот порвёт.

Он кончает беззвучно, запрокинув голову на спинку сиденья. Билл подставляет ладонь, чтобы не запачкать одежду. И пока Ричи приходит в себя, слизывает его сперму у себя с руки. Вкус терпкий и солоноватый, не то, чем бы Билл питался каждый день, но и не суперотвратительно. Он поднимает голову и сталкивается взглядом с охреневшим Ричи.

— Ты что, мою сперму только что?..

— Ну, — Билл совсем немного смущён. — Зато честно.

Ричи подвозит его до дома. Оставляет свой номер телефона, адрес.

— Звони мне, приезжай в гости. Можно как-нибудь всем собраться.

Билл кивает. Ричи на прощание обещает точно явиться следующим летом. Но ничего не сбывается. Бумагу с адресом и телефоном выкинула мама через пару дней, а потом они и вовсе переехали из Дерри. Воспоминания о лете и чудище из колодца становятся ещё бледнее, иногда в голове всплывают имена кого-нибудь из неудачников, и Билл силится вспомнить, что это за имя. И при имени Ричи он вспоминает пропахшую травкой машину, а уже только потом — Дерри и всё, что с ним связано.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, Билл Денбро, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер

---

[IT: The Losers Club]

Название: Мама
Канон: Оно (2017)
Автор: marianji
Бета: marianji
Размер: мини, 2744 слова
Пейринг/Персонажи: Ричи Тозиер/его мамка (односторонний), Эдди Каспбрак/Ричи Тозиер (односторонний)
Категория: гет, слэш
Жанр: ангст, драма, hurt/comfort
Предупреждения: нецензурная лексика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Почему Ричи так зациклен на мамках?
Размещение: запрещено без разрешения автора

Сегодня родительское собрание. Эдди сжимает в руке ингалятор, чувствуя, как ладони становятся потными от волнения, а сердце подступает к горлу. Ричи, конечно, рядом, Ричи улыбается и шутит на разные голоса, но улыбка, появляющаяся на лице Эдди на короткое мгновение, практически сразу тухнет. И дело не в том, что он боится нагоняя от матери за плохие оценки – нет, с этим у него всё в порядке. Он просто боится, что мать придёт в школу, будет называть его ласковыми именами, жалеть, спорить с учителями, кричать на них, громко заявлять о том, что любит его и желает ему только добра, повторять, что он слабый, слабый... Позорить его перед всеми.

Это невыносимо.

Однажды перед родительским собранием – вот бы миссис Дуглас устраивала их пореже – он попросил мать прийти в школу как-нибудь незаметнее (что с её весом и надменным видом было, разумеется, затруднительно). А может быть, и вовсе не приходить, подумал он тогда, но мысль эту, к счастью, не озвучил. Он и не ожидал, что столкнётся с такой волной противостояния – Соня допытывалась у него, стыдится ли он её, и если да, то что она такого сделала? Эдди знал, что доказать ей что-либо получится разве что у Ричи, способного переспорить практически любого взрослого, но точно не у него самого. Ему остаётся только смириться.

Поэтому теперь он нервно смотрит на наручные часы и чувствует боль в руке – настолько сильно сжал ингалятор. Этот чёртов ингалятор словно бы является связующей нитью между ним и матерью. Он до сих пор не может его выбросить. Он до сих пор не может выползти из-за маминой опеки, которая огромной горой свалилась перед ним на пути к его мечтам. Он ничего не может.

Когда миссис Каспбрак вплывает в школу, Эдди чувствует, что ему опять-опять-опять не хватает воздуха, но он вовремя хватается за руку Ричи – и это мерзкое состояние уходит. Тозиер, должно быть, чувствует, насколько ему плохо, поэтому в кои-то веки не шутит про мамку. Прогуляв последние уроки, параллельно с которыми и должно идти собрание, они прячутся в кустах неподалёку от школьного входа, поэтому миссис Каспбрак их не видит.

― Рич, а если она зайдёт в класс? Она не начнёт спрашивать, где я? ― Эдди, заметив, что всё ещё держится за руку Тозиера, поспешно разжимает ладонь, но тут же несильно толкает Ричи локтем в бок.

― Не начнёт. Заткнись.

Эдди хочет сказать что-то ещё, но послушно затыкается – потому что видит, как к дверям школы идёт другая женщина. И уж её-то с его мамашей не сравнить: она тонкая-стройная, ухоженная, волосы красиво уложены в модную причёску. У неё алая помада и в тон ей платье, на плечах – небольшая меховая шкурка, хоть сейчас и жарко, а каблуки красных туфлей звонко цокают по асфальту.

Мэгги Тозиер.

Мать Ричи.

Ричи еле слышно восхищённо выдыхает – так, будто увидел не маму, а красивую девчонку или модель с обложки журнала, но, уловив обращённый на него взгляд Эдди, смущённо поправляет очки. Миссис Тозиер их тоже не замечает и проходит мимо, скрываясь в школе. И она, продефилировавшая перед ними сразу вслед за матерью Эдди, словно олицетворяет для него злую насмешку судьбы: смотри, какая у него шикарная мать, смотри, она так не похожа на твою, смотри, смотри…

― Она красивая, ― тихо, стараясь удалить из голоса оттенок непрошеной зависти, замечает Эдди. ― Очень. Совсем как ты.

Едва произнеся эти слова, он тут же отчаянно краснеет: он только что фактически назвал своего лучшего друга… красивым? Так ведь не делают нормальные парни, верно? Ему страшно, что может ответить на это Ричи, но ответить он и не успевает: за спиной они сначала слышат шорох кустов, треск веток, а затем – и голос. Тот, услышать который им хотелось бы меньше всего:

― Верно, мелкий, красивая потаскушка. Я бы ей вдул, натянул бы её прям тут, а ты что думаешь, Патрик? Как ты думаешь, трусики у неё такие же красные?

Генри.

Зря он это сказал.

― Ах ты ублюдок! ― Ричи буквально рычит, когда наваливается всем телом на Бауэрса и валит его в траву. Очки летят в сторону, а через пару секунд ломаются под весом двух тел – Ричи без очков видит мутно, поэтому, оседлав Генри, отчаянно мутузит вслепую, кусается, царапается, кричит что-то бессвязно. Впрочем, Эдди в очередной раз убеждается, что они – всего лишь грёбанные лузеры: в итоге достаётся-то в основном только им, ведь по комплекции и силе ударов они значительно уступают – его избивают за компанию, да так, что показаться Соне на глаза становится страшно. Когда из здания школы выходит кто-то из взрослых, Генри и его дружки убегают, напоследок сильно толкнув Ричи в траву. Взрослых они вовсе не боятся – просто, наверное, не хотят лишних проблем. Ричи неловко поднимается, стирает кровь, струящуюся из ноздрей, только больше её размазывая.

― Гады, ― всхлипывает он, нашаривая в траве очки и ингалятор Эдди. Оправа очков сломана бесповоротно, а вот стёкла удивительным образом остались целы. ― Пусть только попробуют тронуть её, я их…

― Чего «ты их»? Ну чего? ― Эдди неожиданно срывается, даже не позволив Тозиеру договорить. Как же он устал постоянно влипать в передряги, как же он устал постоянно волноваться не столько за себя, сколько за Ричи, который то дразнит этих придурков своими Голосами, то выдумывает что-то ещё. ― Ты ничего не сможешь им сделать, особенно если вдруг надумаешь пойти к ним один. Мы слабее их, ты понимаешь?

― Слабее? Это тебе мамка вечно говорит, что ты слабый? ― Ричи усмехается окровавленной губой. ― Я никому не позволю оскорблять так мою маму. И какой бы я ни был слабый, я дам им отпор.

Прежде чем Эдди успевает кивнуть в ответ, Ричи замечает свою мать, выходящую из дверей школы, и машет ей рукой так, будто не боится, что она отругает его за испорченную одежду и сломанные очки. Но она и в самом деле его не ругает, только мягким голосом советует в следующий раз обязательно снимать очки перед тем, как он задумает вступить в драку, иначе денег на покупку новых не напасёшься. Ещё она интересуется, по какому поводу драка случилась на этот раз – Ричи гордо отмалчивается, не скажет ведь, что защищал её. А напоследок она спрашивает, не нужна ли помощь Эдди – ведь он может пойти к ним домой, привести себя в порядок, умыться, она поможет залатать его раны; но Каспбрак тактично отказывается, понимая, что, если он отлучится надолго, его мать начнёт его искать, да ещё и панику поднимет, учитывая все эти слишком частые исчезновения детей в их городе. Он провожает взглядом Ричи и красивую-красивую миссис Тозиер, а по его внутренностям расползается липкая зависть.

Он уже предчувствует, насколько сильно мать будет ругать его сегодня вечером.

* * *

В колледже и Эдди, и Ричи по-настоящему чувствуют себя взрослыми: и если Ричи идёт в отрыв, пьёт, курит и по целым дням бренчит на своей гитаре в их совместной комнате общаги, то Эдди просто сбегает из-под неусыпного материнского контроля. Эдди чувствует, что влюблён – влюблён в жизнь, в совершеннолетие, в свою свободу и в Ричи, такого яркого и прекрасного.

И его совершенно не волнует, что о любви этой Ричи даже не подозревает. Он скажет ему, обязательно скажет когда-нибудь. А потом они поцелуются. Вот только Эдди в силу своей стеснительности до сих пор не может выбрать подходящий момент.

Самое главное, что у Ричи пока нет девушки. И парня тоже нет.

Эдди наслаждается пьянящим чувством свободы, много гуляет, пока домосед-Ричи мучает гитарные струны, дышит полной грудью – воздух здесь не такой, как в Дерри, он словно бы чище, свежее, он не отравлен жизнеотходами монстров. Теперь всё хорошо, и Каспбрак счастлив, что однажды всё-таки решился пойти наперекор своей мамаше, побросал в потёртую спортивную сумку самые нужные вещи и сбежал вместе с Тозиером, крепко держа его за руку и хохоча с ним в один голос. В одиночку он ни за что не сумел бы свалить из Дерри. Хорошо, что у него есть Ричи.

На их этаже в общаге никто больше не живёт – вернее, живут, но в другом крыле, а в соседних двух комнатах свалены стройматериалы, оставшиеся от когда-то начатого, но так и не закончившегося ремонта. Это крайне удобно: Ричи может сколько угодно играть на гитаре, никому не мешая, или упражняться в Голосах, которые у него получаются всё лучше, или петь, или…

стонать?..

Да, вернувшись с очередной прогулки, Эдди слышит тихие, но такие порнушные стоны. Сначала он ровным счётом ничего не понимает: неужели Ричи в его отсутствие привёл подружку? К горлу подкатывает обида, хочется убежать; но вместо этого Эдди медленно переступает по коридорным половицам, шумно сглатывает и кладёт ладонь на ручку двери. Он не открывает её рывком – аккуратно поворачивает ручку, боясь спугнуть эту парочку, но, заглянув в щелку между дверью и косяком, с облегчением понимает, что Ричи там один, а его рука ритмично двигается по члену.

В лицо Эдди моментально бросается краска: господи, он никогда раньше не видел, как дрочит его лучший друг. Он никогда не видел его член.

И сейчас он благодарен мирозданию, что у него, в отличие от самого Ричи, отличное зрение, что бы там ни говорила его мать о его многочисленных болезнях: даже с такого расстояния он может видеть всё.

Ричи его не замечает – он слишком сосредоточен на процессе: быстро водит рукой вверх-вниз, сжимает сильнее, из-за чего не может удержать новый стон, закусывает губу. Его возбуждённый член кажется очень большим, и Эдди невольно хочется сделать шаг по направлению к нему, чтобы рассмотреть получше взбухшие вены – либо вовсе убежать отсюда, но он просто стоит и не может оторвать взгляд. А Ричи продолжает водить по стволу, постепенно ускоряясь, слегка надавливает на головку, чтобы выступила капля смазки. Снова стонет.

Внизу живота у Эдди пляшет пламя; происходящее просто не может не возбудить, ему тоже хочется коснуться своего члена, поэтому он неосознанно опускает руку к паху и осторожно дотрагивается до твердеющего бугорка. Жадно смотрит на Тозиера, стараясь запомнить, впитать в себя каждую деталь – чтобы потом воспроизвести в памяти. Раньше он боялся даже представить подобную картину, но теперь реальность сама подбрасывает ему это, позволяя стать невидимым зрителем самого лучшего в мире порнофильма.

Ричи размазывает большим пальцем выступившую смазку по головке члена, другой рукой в экстазе зарываясь в пряди своих волос на затылке. Кажется, он уже близок к оргазму: двигает бёдрами, приподнимает их – и наконец содрогается всем телом, пачкая край яркой футболки, джинсы и старый журнальный столик, стоящий перед диваном.

И на этом-то столике, изгаженном круглыми пятнами из-под кофейных чашек, помимо пустых бутылок и оборудованных под пепельницы банок Эдди вдруг видит кое-что ещё.

Фотографию, на которую и дрочил Ричи.

Следующие несколько минут становятся для Каспбрака самыми мучительными: не может же он прямо сейчас ворваться в комнату, когда весь вид Ричи, раскрасневшегося и растрёпанного, буквально кричит о том, что он только что дрочил. Эдди уходит вглубь коридора и выжидает – к тому же, ему и самому нужно время, чтобы прийти в себя после увиденного. Возбуждение постепенно уходит на второй план, ведь сейчас в мозгу бьётся только одна мысль: кто может быть на фотографии?

Уж точно не сам Эдди – хотя бы потому, что фотографироваться он не любит, а все фотографии, на которых его и удалось запечатлеть – детские, вынужденные, стыдные – остались у его матери. Особенно противно вспоминать о той, на которой он в дурацкой тельняшке.

Когда Эдди заходит в комнату, он уже практически раздумывает задавать Тозиеру вопрос о фотографии – в конце концов, они всего лишь друзья, а друзья не лезут друг к другу в личную жизнь и в штаны, верно? Но фотография, потрёпанная и старая на вид, попадается на глаза сама собой: на ней изображена совсем ещё юная девушка на пляже, в откровенном купальнике и с мячом в руках. От фотографии веет летом и морем, а ветер на фото треплет тёмные волосы девушки – у неё почти такая же причёска, как и у Ричи сейчас. Вопрос о том, кто это, выскакивает у Эдди непроизвольно.

― Это? Моя мама. В молодости. Здесь ей даже меньше, чем мне сейчас, ― произносит Ричи спокойно, но спешит убрать фотокарточку в один из учебников – которые он, впрочем, даже и не открывает, абсолютно забив на учёбу. И добавляет с грустью, обычно несвойственной для него, весёлого и громкого: ― Я скучаю по ней.

Эдди оторопело кивает, ощущая вдруг, что у него снова перехватывает дыхание. Давно забытое ощущение комка в горле и нехватки воздуха – а он-то думал, что навсегда оставил его в Дерри. Но нет, мерзкий кусочек Дерри, кажется, навеки остался с ними, в каждом из них. Разве не мерзко, что Эдди влюбился в парня, да ещё и – в лучшего друга? Разве не мерзко, что Ричи шутит, как ебёт чужих мамок, хотя на самом деле хочет выебать свою?

Эдди знает, что в психологии это называется эдиповым комплексом. Эдди не знает, как вёл бы себя, если бы у него была такая охуенная мать, как у Ричи – мать, на которую откровенно пялились парни из их школы, мать, которую заценили даже Бауэрс и его компания. Эдди, честно, очень старается понять друга. Но ему сложно – ведь его собственная мать не такая охуенная.

Ему сложно, ведь его собственная мать всегда его позорила.

Ему сложно.

* * *

С тех пор Эдди всегда казалось, что, если Ричи женится, то подберёт себе девушку, внешне похожую на Мэгги Тозиер. Но он ошибался: Ричи так и ходит в холостяках, зато сам Эдди, по сути, словно бы женится на своей матери: его жена Майра в точности повторяет её по габаритам, внешности и убеждениям. Он возвращается к тому, от чего бежал.

Однажды, ещё до своей свадьбы, он ставит перед собой две фотографии: Майры и Сони Каспбрак, и долго смотрит на них, переводя взгляд с одной на другую. Их можно было бы принять за двух сестёр. Чем больше он смотрит на них, тем отчётливее понимает, что его брак с Майрой будет психологическим инцестом, грёбанной насмешкой судьбы, глупым и нелогичным поступком. И неправильное влечение Ричи к его маме, красивой-красивой маме – ничто по сравнению с болезненной зависимостью Эдди от своей матери, которая фактически его сломала.

Он ведь очень слабый, слабый.

А Майра любит его и желает ему только добра.

Болезненная зависимость Эдди от своей матери загоняет его в объятия Майры; она же когда-то загнала его обратно в Дерри: в колледже с Ричи он живёт не больше полугода, а затем уезжает обратно к ней. С Ричи с тех пор они практически не общаются: Эдди испытывает странное чувство, будто забывает друга. Он не помнит, какого цвета были у него волосы. Не помнит, какими были рубашки – он уверен, что цветастые, гавайские, наверное, а может быть, и в клеточку. Он играл на гитаре рок или просто отрывался под кассеты в старом магнитофоне? А когда Эдди, вернувшись с прогулки, однажды заглянул в их общую комнату, что Ричи тогда делал? Каспбрак помнит, что ему тогда было ужасно неловко и неприятно, но не может вспомнить подробности.

Майра мягко и успокаивающе гладит его по голове.

Когда Ричи спустя столько лет поздним вечером звонит ему по телефону, Эдди с трудом вспоминает его голос (Голоса?), но всё-таки узнаёт его. Ричи проездом в Нью-Йорке, Ричи забронировал комнату в отеле и хочет, чтобы Эдди пришёл туда. Прямо сейчас. Ему плохо.

Эдди кивает и кладёт трубку, не думая о том, что Тозиер не рядом с ним в комнате и, конечно, не видит этого кивка.

Выбраться в такой час из дома оказывается неожиданно затруднительно – как будто он всё ещё ребёнок и Соня может его не пустить. Но Майра с огуречной маской на лице и в бигудях – какая она всё-таки некрасивая – сидит перед телевизором, поэтому Эдди просто снимает с крючка пальто, берёт в руку ключи и выходит из дома. Он уже давно большой мальчик.

По пути он вспоминает Ричи до мелочей. Вспоминает и то, как наивно был в него влюблён, какие идиотские мечты лелеял – хорошо, что это быстро прошло. К нему возвращаются все воспоминания – за исключением одного, туманного и неясного, от которого в лицо почему-то бросается краска.

Ричи открывает дверь отельного номера и пропускает его внутрь. Ричи тоже давно вырос, у него такая же причёска, как и в детстве, но слишком дорогой костюм и линзы вместо огромных очков, отчего на его лице будто чего-то не хватает, а взгляд кажется слишком беззащитным. А может быть, это из-за того, что Ричи сейчас явно хреново: Эдди видит, что рубашка Тозиера изрядно помята и не застёгнута на несколько верхних пуговиц, волосы растрёпаны, на тумбочке у кровати стоит бутылка виски и бокалы, а рядом лежит потрёпанная фотография. Когда Эдди смотрит на неё, он вдруг отчётливо вспоминает, что он видел тогда в комнате, хотя это вовсе не та фотография, а другая: на ней уже не молодая, но всё такая же прекрасная и ухоженная Мэгги Тозиер обворожительно смеётся и обнимает сына-выпускника, судя по его одеянию и диплому в руках.

― Она умерла, ― это первое, что говорит Ричи, отчего его голос кажется резким и чужим. Он говорит спокойно, но в голосе слышится дрожь. ― Моя мама. Умерла.

Он рвано вздыхает и расслабляет рубашку на ещё одну пуговицу – хотя, казалось бы, куда уж дальше, она и так расстёгнута почти полностью. А Эдди после его слов вдруг чувствует, что задыхается – на этот раз по-настоящему, и ему срочно требуется ингалятор, которого, конечно, сейчас нет под рукой. Он всегда так реагирует на ужасные новости. Но сейчас он не будет обращать внимания на себя, ведь Ричи гораздо хуже.

Эдди просто подходит к нему, молча обнимает, мягко и успокаивающе гладит его по голове.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак

---

[IT: The Losers Club]

Название: Одна из двух пар наушников
Канон: Оно (книга)
Автор: Фоернутая
Бета: s-schastie, Собака серая
Размер: мини, 1006 слов
Пейринг/Персонажи: adult!Ричи Тозиер/adult!Эдди Каспбрак
Категория: слэш
Жанр: PWP, романтика
Рейтинг: R (пограничный)
Краткое содержание: Эдди приезжает в Беверли-Хиллз по делам
Примечание: сборник рэдди-клише, возможны спойлеры к роману.

спойлер!

После первого столкновения с Оно неудачники разъезжаются кто куда и теряют память о Дерри, следовательно, никто не помнит друг друга, никто никакой связи после отъезда не поддерживает, единственный, кто всё помнит — Майк Хэнлон.
Размещение: запрещено без разрешения автора

— Я Ричи.

Эдди по-особому нравится его имя. Нравится и кудрявый кипиш на голове, и хипстерские очки на переносице, и лукавый поблёскивающий взгляд за линзами. Из-за гремящей вокруг танцевальной музыки говорить приходится чуть ли не крича, и Ричи наклоняется так близко, что Эдди чувствует сильный аромат горьковатого одеколона. Как будто он весь флакон на себя вылил, честное слово, и пахнет теперь, как ящик с апельсинами, но Эдди нравится даже это. Эдди нравится в нём всё с той самой минуты, как он увидел Ричи на танцполе.

Оставаясь так же близко, Ричи болтает без умолку, спрашивает, местный он или нет, зачем приехал и где остановился. «Авалон»? «Сиксти»? «Родео Драйв»? ^[1] Попутно Ричи заказывает что-то, и бармен ставит перед ним высокий стакан с ярко-голубым, похожим на подсвеченный лёд коктейлем. Эдди интересно, что это за коктейль, но он не спрашивает и тем более не пробует, лишь отвечает на бесконечный водопад вопросов.

Нет, не местный. Да, приехал на конференцию, которая завтра, а сюда забрёл случайно, чтобы расслабиться. Что, ещё раз?

Ричи слушает очень внимательно, потягивает свой лёд, смотрит пристально. В свете разноцветных огней его глаза то чёрные, то светлые, и оба цвета ему запредельно идут.

Эдди знает, потому что тоже смотрит на него в упор. Странно, не в его привычках смотреть вот так на людей, ведь зачем смотреть, если проще уставиться в пол, но от Ричи он не может отвести взгляд. Он ловит себя на мысли, что где-то его видел, где-то они уже встречались, но где — память подводит. Воспоминания расплываются, как пролитая на рукав рубашки минералка.

Под очередной электронный трек Ричи кричит ему прямо в ухо и предлагает свалить к чертям из этого паршивого клуба. Эдди, у которого от стучащей по перепонкам музыки начинает болеть голова, соглашается и первым выходит на улицу. Биты остаются позади. Настороженные охранники и десятки разномастных людей — тоже. Ричи вываливается за ним, натягивает на ходу лёгкую куртку, хотя снаружи тепло. В Беверли-Хиллз всегда тепло, если Эдди верно читал путеводитель, и температура его тела не ниже нормы.

В ночной тишине развязный голос Ричи звучит гораздо приятней и мелодичней. Эдди почти не нужно говорить, ведь Ричи — и как у него не заканчивается дыхание — хватает на двоих. Оказывается, он диджей. Оказывается, сегодня у него первый выходной за две недели. Оказывается, его пустая квартира в соседнем квартале, где приходится аккуратно вилять между машинами, чтобы не завопила сигнализация.

Эдди не задаёт никаких вопросов, когда Ричи целует его на лестнице, прижав к стене. Всё стало понятно ещё тогда, час назад, когда Ричи протянул ему ладонь, и от простого прикосновения Эдди прострелило мурашками. Эдди тридцать восемь, он отлично знает, к чему они приводят. Да и Ричи, скорее всего, тоже. В конце концов, в клуб они пришли отчасти за этим.

О холостяцкой квартире Ричи Эдди запоминает мало. Она небольшая, холодная, завалена пластинками, бельём, коробками из-под пиццы, а на кровати лежат две пары больших чёрных наушников. Ричи бережно убирает наушники на пол, прежде чем повалить Эдди на их место, и Эдди пропадает.

Он не требует вначале принять душ, почистить зубы и привести себя в порядок, как поступает дома с женой в Нью-Йорке. Он только просит Ричи не забыть про презерватив, и Ричи не забывает, чему Эдди очень благодарен.

Эдди хватается за него обеими руками, гладит по кудрям, жадно слизывает остатки того голубого льда с его губ. «Голубой туман», — шепчет Ричи, в нём водка, ликер и лимонад, и Эдди сладко. Скорее от Ричи, чем от «Голубого тумана», но он в этом не признаётся.

Простыни мнутся, пот катится с них обоих, Эдди тихо стонет в плечо Ричи и задыхается. Ингалятор где-то в сумке, сумка — валяется на полу вместе с наушниками, но отпускать Ричи сейчас — горячего, шумного, нежного — совсем не хочется. В какой-то момент Эдди даже думает, что умрёт вот так: от нехватки воздуха и в жарких объятиях. И это будет в общем-то неплохо, но Ричи не позволяет. Он достаёт ингалятор за него, встряхивает и нажимает на баллончик. Эдди делает вдох. Оказывается, Ричи как будто знал и о его астме, и об ингаляторе в сумке. Не ясно, как, но знал.

Ричи шёпотом спрашивает, встречались ли они когда-нибудь. Ричи шёпотом признаётся, что к Эдди его тянет, как магнитом. Ричи кончает, вжавшись в него, и разомлевшему Эдди под ним так хорошо, как не было никогда и ни с кем.

Может, только в тех обрывочных снах, которые почему-то снятся ему каждое лето.

Утром Эдди силой воли заставляет себя уйти. Он собирается настолько незаметно, что храпящий Ричи не просыпается, а ещё прихватывает с собой одну из двух пар его наушников.

Так, на память.

В гостинице — всё-таки «Сиксти», столько денег за номер с него ещё не сдирали — Эдди долго отмокает в ванной. Долго растирается мочалкой, затем тщательно скрывает красные отметины на шее и идёт на никому не нужную конференцию для опытных предпринимателей. В Нью-Йорк он возвращается той же ночью, полностью разбитым изнутри.

Жена ничего не замечает. Коллеги ничего не замечают. Эдди глотает тонны таблеток, работает на автомате и не может спать по ночам. Прикосновения Ричи к его коже, к губам и к члену всё ещё живы в его памяти.

Ричи занимает все мысли в его голове, и непонятно, что было вместо них прежде. Эдди в точности помнит тон его голоса, завитки волос на затылке, родинку на левом плече и ещё одну — возле пупка. Он жалеет, что не узнал его фамилии, что не записал его адрес, что просто взял и ушёл, как последний трус.

Он ведь всегда таким был, не так ли?

А в один из тоскливых вечеров, когда хочется по-детски заедать печаль мороженым, ему звонит Майк Хэнлон. Забытые воспоминания о самых ужасных каникулах в его жизни обрушиваются на Эдди лавиной, он едва не роняет трубку, громко выдыхает, стараясь не паниковать, и потом… улыбается. Мимолётный страх уступает место решимости, нахлынувшая было паника испаряется с надёжным щелчком «Вентолина». ^[2]

Эдди летит в Дерри уже через несколько часов. Перед его глазами маячит вихрастый мальчишка со сломанной оправой, на которого то и дело «бип-бипают» пятеро ребят. Их лица он пока не может воссоздать в точности, но на этот раз Эдди не боится. На этот раз он уверен, что точно никого и ничего не забудет.

Наушники Ричи весь путь лежат на коленях.

Наушники ведь с самого начала были для него.

Примечания:

• ^[1] Названия гостиниц в Беверли-Хиллз.


• ^[2] Лекарство от бронхиальной астмы.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, зфб 18, Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак, Оно (книга)

---

[IT: The Losers Club]

Название: Жар
Канон: Оно (2017)
Автор: h_Ronnia
Бета: marianji
Размер: мини, 1312 слов
Пейринг/Персонажи: Патрик Хокстеттер/Генри Бауэрс
Категория: слэш
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: R
Примечание/Предупреждения: нецензурная лексика
Размещение: запрещено без разрешения автора

Генри послушно смотрит на ворох вырезок. Смотрит прямо на них. Отключается, чтобы не видеть. Не помогает.

Ещё более-менее свежие. С того самого пожара в доме Хэнлонов. В Дерри так мало событий, что об этом пишут раз в квартал, мол, новые детали происшествия, мол, комментарии очевидцев.

Генри смотрит долго и въедливо, хотя от всего этого – зернистые чёрно-белые фотографии, кричащие заголовки – и с закрытыми глазами не отмахнёшься. Дыхание спирает за ребрами, сворачивает в плотный дымный ком, по спине бегут колючие огненные мурашки. Долетающие искры с того блядского пожара.

Кипа газет летит на пол, только когда Генри наконец отворачивается.

― Тебе это нравится, гадёныш? ― шипит отец на ухо, крепко сжимая его волосы в кулаке. ― Нравится, чтоб все считали тебя крутым? А что, если я скажу Хэнлону, что ты знаешь, кто спалил его уродскую семейку, а?

Генри сжимает челюсти. Глухая боль в затылке почти не чувствуется. Он запрокидывает голову, прямо над собой различая искажённое гневом пористо-красное лицо. Кусок стухшего жирного мяса.

С какой лёгкостью он мог бы, до того как отец, грузный и нетрезвый, развернётся в узком перешейке кухни, выхватить табельный пистолет, так зазывно блестящий в кобуре аккурат под расплывшимся по рубашке пятном пота. Он бы затолкал ствол так глубоко в рот отца, как только смог бы, и выстрелил.

Генри жаждет ощутить его кровь каждой клеточкой своего тела. Но только привычно отводит глаза и, улучив мгновение, соскальзывает со стула.

― Стой, говнюк, ― крик громом прорезает воздух, но Генри, спотыкаясь о порог собственного дома, выскакивает на крыльцо и мчится подальше, давясь хрипами в грудине, давясь ненавистью ко всему, что видит.

Он спалил бы дотла весь Дерри (только попадись ему достаточно керосина и спичек, мать их), весь Мэн, но главное, своего папашу и – заново, ещё разок, сам, лично, дом ёбанных ниггеров Хэнлонов. Их сынок, Майк, кажется, с какого хера Генри запоминает его имя, водится с лузерами. Их сынок выжил в том ебучем пожарище, что всё никак не даёт покоя окружным властям, что маячит незримым мясницким топорищем над спокойствием Генри.

А вот Патрик Хокстеттер меньше всего переживает из-за слухов, ползущих по городу. Патрик – ёбанный предатель, который берёт из рук грязного ниггера Хэнлона деньги каждый вечер и передаёт ему вонючее освежеванное мясо. Он ведь мог бы выклянчить у папаши любую сумму, но нет, изо дня в день таскается на ферму, стаскивает шкуры с убитых овец, рубит кости. Генри бесит, как быстро этот тощий выблядок крепчает, какими сильными становятся его руки. Бесит, что сам берёт у него пиво и сигареты, купленные на честно заработанные деньги. Что даёт ставить засосы у себя на теле. Что всякий раз, получая отцовским ремнём по хребту, стонет не от боли, а от предвкушения. Патрик залечит каждую его ссадину. Генри когда-нибудь убьёт его за это.

Потом, потому что вся злоба его не стоит ломаного гроша. Патрику достаточно посильнее втолкнуть его в угол сарая.

― Нравится смотреть на них, да, ― Генри хватает ртом воздух. Не дышать через нос, не чувствовать налипающего на глотку мясного душка. Сжать челюсти, чтоб увереннее звучало. ― Кошмары не снятся, уёбок?

Ладонь Патрика опускается ему на рот, давит сильно, мажет по губам. Генри брезгливо вырывается, чтобы сплюнуть. Жар от груди Патрика и холод стали топоров. Генри ничего не стоит вырваться. Отрубленная овечья башка пялится на него белыми круглыми глазами. Пялится на него с осуждением. Синюшный шероховатый язык свисает с её пасти набок. У Генри во рту становится кисло.

― Он не должен этого делать, ― Патрик отступает, давая Генри вывернутся, чтобы прижать его к столу, глядя прямо в лицо. Говорит тягуче и неразборчиво, как обычно. ― Когда-нибудь я ему брюхо выпотрошу. Знаешь, сделаю надрез, вот здесь, ― его палец давит пониже живота Генри. Жар ползёт из-под его рук проказой. ― Все потроха из него выну, хочешь?

― Отъебись от меня, ― Генри трясёт. Колотит, как от самой сильной лихорадки. Он заражён, зарыт в могилу, он увязает все глубже. Пальцы Патрика, с запёкшейся под ногтями кровью, всё кружат по его животу. Слова разбухают на сухом языке. Если этот урод сейчас опустит руку ниже, то на шаг приблизится к собственной смерти. Если он этого не сделает, сердце у Генри лопнет, как у тупого перепуганного ягнёнка. ― Я не хочу.

Патрик коротко фыркает, притираясь промеж его расставленных ног. Генри позволяет укусить себя совсем аккуратно, втянуть кожу в рот. Чужой язык скользит по старой ссадине. У Генри темнеет перед глазами, и он плохо соображает, толкает ли Патрика или уже лапает его. Плохо помнит, осталась ссадина от этих ёбанных игр или от оплеухи отца. Плохо помнит, когда впервые дал сделать с собой это. Но знает, что через пару мгновений ему станет до охуения хорошо.

― Давай убьём их всех и уедем, ― Патрик шепчет ему на ухо. Влажный жар слов щиплет сильнее укуса. Он ведёт себя с Генри, как с любой блядиной из школы. Это так унизительно, чёрт его побери. Так унизительно замирать с колотящимся сердцем, ловить себя на дикой мысли, что от этого трёпа сердце замирает. Убить. Уехать. Убить. Уехать.

― Трахнуться прямо сейчас.

― Завали, ― выдавливает Генри, косится на овечью пасть. Язык прикрывает крепкие кипельно-белые зубы, дохлая тварь усмехается над ним. Над его доверчивостью, слабостью. ― Они всё узнают и упекут тебя в дурку.

― Ну так что же ты молчишь, ― голос Патрика суровеет. И Генри вздрагивает от накатившего возбуждения. ― Что же не поможешь папочке?

― Я хочу, чтоб ты сдох, чтоб ты... ― Генри клацает зубами у самого рта Патрика. Нет уж, целовать себя он не позволит. ― Меня от тебя тошнит, псих ёбанный. Понял, блевать тянет от твоего пидорства.

Ремень Патрика со свистом вылетает из джинсов. Тёплая выцветшая полоска кожи опутывает шею Генри. Ложится аккурат на бледно-багряный след, оставленный ею же пару недель назад. Патрик дрожит не меньше самого Генри, но руки, его блядские сильные руки уверенно затягивают петлю. Он склоняет голову, облизывая ремень, кусая Генри за нижнюю челюсть. Кусает, зализывает, кусает. Хорошо. Хорошо.

Овечья башка пялится на них сверху-вниз, лоскут кожи с шерстью болтается ниже стола, полая трубка трахеи, свежая, розовая, влажно мерцает у самого рта Генри. Он выгибается над столом, но вязкая дрёма не выпускает, нежно давит на него вместе с Патриком.

Его лицо – бледное пятно в облаке растрепавшихся черных косм – напоминает череп с оскаленной (ласковой) улыбкой. Его пальцы жёстко сминают член Генри через джинсы. В ушах у Генри шумит так сильно, словно он опять тонет, опять отбивается от пьяного отца, что вдавливает его в дно ванной. Так же быстро колотится сердце, подкатывает к глотке и застывает там большим влажным комком. Генри взмахивает руками, он бы завопил от страха, но петля на шее слишком тугая, движения Патрика слишком выверенные, точные, он набирает именно такой темп, чтоб было больно и хотелось ещё-ещё-ещё. Плотная джинса натирает кожу, и Генри готов поклясться, что вечером он долго будет застирывать кровь, желая вколотить Патрика в землю. Но пока он сам подаётся за его руками. Вязнет в нарастающем тепле. Ноги сводит, и он хватает так много воздуха, что внутри всё обжигает, выгорает и рассыпается пеплом.

Патрик ослабляет ремень. Это первое, что чувствует Генри, щуря глаза. Он вяло пытается оправить одежду. Патрик никогда не просит о помощи, быстро спускает в собственный кулак, пока Генри выбирает, под каким углом переставлять ноги, чтобы в паху не жгло от каждого неловкого движения.

― Дай покурить, ― хрипит Генри и трёт шею. Патрик невозмутимо вытирает руки о полотенце на крючке. Суёт сигарету (дорогую, со вкусным мелким табаком) меж губ. Поджигает, затягиваясь с видимым удовольствием. На фильтре подтёки крови. Губы Патрика искусаны, и Генри почему-то рад – значит, не только у него здесь голову сносит.

Каждый раз. Каждый раз сильнее.

Он курит медленно, потому что горло дерёт, потому что, когда сигарета истлеет, он должен будет встать и пойти домой. Отец примется бить его. Теперь он может это делать, похуй, ведь Генри не будет больно.

Патрик небрежно сталкивает овечью голову на пол и садится рядом с Генри. Он не обнимает его, не пытается коснуться. От него несёт потом, кровью и спермой. Он даже не застёгивает джинсы, пялится в открытую дверь, в жёлтое поле. Генри щелчком сбивает окурок. Тот падает на солому у их ног. Сухие травинки быстро занимаются пламенем. Генри тепло.

...Генри послушно смотрит на ворох старых газет, разбросанных по кухонному полу его дома.

Патрик Хокстеттер льёт на них бензин.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, зфб 18, Оно (2017), Генри Бауэрс, Патрик Хокстеттер

---

[IT: The Losers Club]

Название: Выпускной
Канон: Оно (2017)
Автор: Jojen Reed
Бета: Фоернутая
Размер: драббл, 484 слова
Пейринг/Персонажи: Стэнли Урис/Билл Денбро
Категория: слэш
Жанр: романс, PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Стэн и Билл проводят время вместе после выпускного.
Примечание: все герои совершеннолетние
Размещение: запрещено без разрешения автора

Кровать не скрипела, из-за этого им обоим казалось, что в комнате слишком тихо. Звуки сердцебиения и дыхания заполнили её лишь тогда, когда Билл позволил Стэну расстегнуть его ремень, накрыть ширинку ладонью и небрежно рвануть собачку замка вниз. Всё равно костюм, купленный для выпускного, уже весь измялся. Билл осторожно коснулся сухих и холодных губ Стэна, на секунду даже захотел отстраниться, но затем Стэн поддался вперёд, и всё стало хорошо. Он прижался к Биллу, толкая его на кровать, целуя уже увереннее, а затем обхватил пальцами ещё расслабленный член. Глухо простонав, Билл запустил дрожащие пальцы в волосы Стэна, провёл по затылку. Щёки горели, было жарко, и, прервав поцелуй, Билл уткнулся носом в шею Стэна, горячо задышал в ключицу.

— С-стэн, я н-не м-могу, — с трудом выговорил он, снизив голос до шёпота. — Я т-так н-нервничаю, что б-боюсь всё ис-спорти-ить.

Стэн молча поцеловал Билла в висок, одной рукой медленно расстёгивая пуговицы на его рубашке, затем горячо прошептал в ухо:

— Всё хорошо, нам необязательно идти до конца, — он приподнялся и сжал член Билла чуть сильнее, прежде чем двинуть рукой. — Просто доверься мне.

Билл кивнул, шумно сглотнув. Стэн неловкими и дёргаными движениями стал надрачивать, пальцы ёрзали вверх-вниз, постепенно набирая темп. Он вслушивался в дыхание Билла, продолжал уже ритмичнее, влажно целовал в шею, заставляя расслабиться. Закрыв глаза, Билл чуть не давился воздухом и цеплялся за Стэна всё крепче. Мир сузился до размеров кровати, он больше ничего не воспринимал, кроме пальцев Стэна, его жаркого дыхания, а сердце колотилось в горле, как большой тёплый молоток. Билл начал вскидывать бёдра, поддаваясь навстречу руке Стэна, и, запрокинув голову, тихо постанывать. Волосы прилипали к влажному лбу, он кусал губы, шипя от удовольствия. Стэн оставлял багровые засосы на его шее, сразу зализывал их, покусывал мочку уха. Шептал, как же сильно он любит Билла. Как же долго ждал этой ночи. Затем пальцы Стэна задержались на головке члена, сдвинули нежную кожицу, и в пару точных движений Билл кончил.

— Ну как? Понравилось? — прошептал Стэн с такой нежностью, что Билл был готов кончить и во второй раз. Ему вдруг стало очень стыдно. Получив столько ощущений, он ничего не сделал для Стэна, а тот был явно возбуждён, его член недвусмысленно выпирал из форменных брюк.

— А ч-что н-на-а-счёт тебя?

— М? Ты о чём?

— Н-ну, я т-тоже х-хотел бы сделать тебе п-приятно, — лицо Билла обдало жаром, говорить громче получалось с трудом. Он потянулся было к его ширинке, но Стэн перехватил его руку, слегка её сжал.

— Уверен? — спросил он с довольной кошачьей улыбкой. Такой красивый, всё ещё разгорячённый. — Точно хочешь?

— Т-точно, — и Билл решительно потянул его на себя, упав на спину и выставив колено. Оно проехалось по паху Стэна, и Стэн охнул, выгнул спину. — М-может, я н-не такой опытный, к-как т-ты…

— Опытный?

— Н-но я т-тебе отсосу, — Билл облизнулся и заметил, как заблестел взгляд Стэна, как ещё больше напрягся его большой, твёрдый член. — Д-да так, что ты этот выпускной никогда не забудешь. В конце к-концов… У нас впереди ещё вся ночь.

— Даже почти не заикнулся.

— Заткнись... и целуй.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, Билл Денбро, зфб 18, Оно (2017), Стэнли Урис

---

[IT: The Losers Club]

Название: Теперь с тобой я
Канон: Оно (1990)
Автор: Фоернутая
Бета: Собака серая
Размер: драббл, 466 слов
Пейринг/Персонажи: Бен Хэнском/Беверли Марш
Категория: гет
Жанр: флафф, hurt/comfort, PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: у Бена и Беверли всё хорошо.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Оказывается, можно и так. Нежно, неторопливо, как хочется ей. Беверли всё ещё не верит, когда Бен чуть смущённо спрашивает, как она привыкла, что доставляет ей удовольствие, нет ли у неё каких-то особых фантазий, которые он постарается воплотить. От таких нескромных, таких важных и одновременно чертовски простых вопросов Беверли закрывает лицо. Всхлипывает, стирает с щёк растаявшую ночную сыворотку и тут же заверяет, что всё нормально, и это она от любви. Она шепчет, что никогда не была настолько желанна, что никогда ни о чём подобном не думала, и Бен прижимает её к себе.

«Всё хорошо. Всё хорошо, теперь с тобой я».

К сорока годам Беверли и знать не знала, что поцелуи за ухом, в ключицу, в пупок и в местечко на внутренней стороне бедра могут так возбуждать. Она хватается за простыню, запрокидывает в истоме голову и сквозь стоны матерится, когда Бен там, внизу, в её сокровенном, вытворяет языком такие вещи, от одних мыслей про которые уже можно кончить. Беверли тесно сжимает его голову дрожащими коленями, невольно толкается бёдрами вверх, мнёт меж влажными пальцами твёрдые соски, и ей стыдно. Стыдно за эмоции и несдержанность, за оргазмы, которые на несколько секунд лишают её всяких чувств. Имеет ли она право на такие ощущения? Заслуживает ли их?

Том, да не упокой господи его дьявольскую душу, называл её дизайнерской шлюхой. Том постоянно находил, к чему бы придраться, в чём обвинить, и каждые выходные трахал так, что потом Беверли ещё несколько дней приходилось прятать синяки с царапинами за толстым слоем тонального крема. Тогда ей это нравилось, секс с ним. Нравилась жгучая боль от шлепков и щипков, это тянущее внизу живота неудовлетворение, быстрая и незаметная мастурбация в полной тишине. Беверли считала, что это нормально, и не просила его быть с ней мягче, потому что… кто она, чтобы просить? Она действительно не паинька, иногда она грубит, курит, забывает купить еды, уделяет слишком много времени работе и не слишком хорошо делает минет. Том очень любил глубокий минет.

А вот Бен — нет.

Бен, казалось, вообще мало думает о том, что у него между ног — его всегда занимает лишь Беверли и её удовольствие. Он угадывает все её желания по малейшим движениям, шепчет на ухо, как ему хорошо, он — и Беверли плевать было, что она думает избитыми фразами из романов, — по-настоящему занимается с ней любовью. Хотя иногда она нарочно просит его быть жёстче, потому что в жёсткости есть своя прелесть, и Бен правда старается быть таким, пока Беверли не прыскает от его серьёзности и не говорит стоп-фразу. Бен всё же создан из любви и для любви, а не из насилия и для насилия, как она, и это... Беверли это нравится. Она каждую ночь сладко целует его, крепко обнимает, дарит всю ласку, какую только может, лишь бы заполнить все годы, которые Бен провёл в одиночестве. Все годы, которые в одиночестве провела и она.

«Всё хорошо. Всё хорошо, теперь с тобой я».

@темы: фанфикшен, R — NC-17, Бен Хэнском, зфб 18, Оно (1990), Беверли Марш

---

[IT: The Losers Club]

Название: Мерки
Канон: Оно (2017)
Автор: h_Ronnia
Бета: marianji
Размер: драббл, 640 слов
Пейринг/Персонажи: Грета Кин/Беверли Марш
Категория: фемслэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Примечание/Предупреждения: нецензурная лексика
Размещение: запрещено без разрешения автора

Вызов. Вот что приходит на ум. То ли потому, что платье – плотная лоснящаяся ткань – обтекает фигуру перчаткой, то ли потому, что стягивает его она совершенно небрежно. Швыряет алый ком Беверли в лицо. В каждом движении Греты превосходство заложено с рождения.

― Не годится, ― она кривит губы и отворачивается от зеркала. Платье сохраняет тепло её кожи, такой же гладкой и безупречной на вид. Беверли невольно сжимает пальцы сильнее.

― Я исправлю.

― Слушай-ка, Марш, ― вялое возмущение. Она, словно походя, пинает бродячую кошку. Белая мягкая грудь приподнимается укоризненно. Дыхание даже не сбилось с ритма. Привычный режим дня – унизить, ткнуть носом. — Выпускной послезавтра, а я до сих пор таскаюсь на примерки. Неужели ты так и осталась ни на что не годной шлюшкой?

— Проехала почти двадцать миль, чтобы проверить? — Беверли прикусывает язык. Им с тёткой нужен этот заказ. Ей пора сбежать в Чикаго, пока Том не слетел с катушек окончательно. ― Или платья от шлюшек тебе больше к лицу? ― но она не может удержаться и не кольнуть в ответ.

― Советую решить, кому отсосёшь, чтоб вернуть залог, ― Грета неспешно втискивается в джинсы, больше не глядя на неё. Виляет полными бёдрами, оправляет рубашку, расстёгивает две верхние пуговицы. Сучка. Какая же сучка!

Беверли дожидается, пока она усядется на пассажирское сидение серого кабриолета. Машина срывается с места. Беверли швыряет платье в кресло и зажимает рот рукой. На ее запястьях оседает тяжёлый запах дорогущих духов Греты.

* * *

Тётя напевает что-то под нос, раскраивая юбку для их постоянной клиентки. Беверли не вслушивается в слова, но мотив знакомый. И она насвистывает что-то в такт. Машинка жужжит размеренно, игла скачет по алой ткани. Беверли строчит шов заново, расширяет платье в груди.

Грудь у Греты идеальная. У неё всё идеальное. Семья. Дом.

Беверли сильнее давит на педаль. Машинка ускоряется, и её стук передаётся столу, коленям Беверли, её сведённому животу… Она кусает губу и косится на тётю. Та продолжает шить, не видит дальше своего длинного носа. Не спрашивает, отчего Беверли избегает свиданий. Не спрашивает, часто ли отец совал потную лапищу ей в трусы, часто ли его противное дыхание опаляло её бёдра.

Беверли ёжится, оборачиваясь, словно тень, упавшая на ткань, горбатая и длинная, принадлежит вдруг ожившему отцу. Чёрта с два. Ветка яблони царапает по стеклу. Вверх и вниз. Горячий и влажный жар внутри тела крепнет, и она панически облизывается. Нельзя думать о Грете так. Нельзя думать так даже о Билли. О Билли, что с самого её отъезда не соизволил навестить. Грета же таскается к ней (нет-нет, за платьем, только за платьем) второй месяц. И каждый раз её чёртовы светлые волосы, её губы, её блестящие круглые глаза видятся Беверли в каждом постере из журнала, в каждой девчонке, встречающейся на улице.

Беверли сильнее сжимает колени, между бёдер ноет, тягуче наслаивается. Она прерывисто выдыхает. Нужно бы встать и умыться, нужно бы дойти до ванны. Подняться оказывается непосильной задачей. Нежный треск машинки, лоснящийся шёлк между пальцев. Во рту у Беверли пересыхает, и она немного меняет позу, соскальзывает на краешек стула, тянется вверх... Ещё разок. Сердце подскакивает куда-то высоко. Пульс бешено бьётся в висках.

Тётя говорит, что приличные девочки не забрасывают ногу на ногу, сделать это под неудобным низким столиком и вовсе нельзя. Она вскакивает так резко, что тётя замирает. Спрашивает, всё ли хорошо. Беверли неуловимо кивает и выходит на веранду. Где-то вдали переругиваются собаки. Летний ветер, теплый даже в одиннадцать часов вечера, забирается ей под юбку, измятую позади. Влажная теплота между бёдер постепенно тает, и она позволяет себе присесть на крыльце. Она запрокидывает голову, затылок упирается в деревянную ступеньку. Она не делает себе больно, она знает, где нужно касаться. У неё сухие и тонкие пальцы, подушечки нежно массируют, и когда она позволяет им скользнуть себе в тело, её сдавленный стон путается в шумной кроне яблони.

Грета пахнет первыми весенними цветами и бурбоном.

* * *

Когда до их города доходит сплетня о разбившейся на машине пьяной старшекласснице из Дерри, Беверли Марш, изменившая фамилию, обустраивается в новой квартире в Чикаго.

Она больше не шлюшка.

Она годится в жёны.

@темы: фанфикшен, R — NC-17, зфб 18, Оно (2017), Беверли Марш, Грета Кин

---

[IT: The Losers Club]

Название: Один
Канон: Оно (книга)
Переводчик: s-schastie
Бета: nooit meer, Фоернутая, Собака серая
Оригинал: Alone © Aibohp, разрешение получено
Размер: драббл, 976 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Билл Денбро/Ричи Тозиер
Категория: слэш
Жанр: ангст, флафф, first time
Рейтинг: PG
Краткое содержание: «Неудачники» отдаляются друг от друга, а потерять друзей и остаться одному — то, чего Билл боится больше всего.
Примечание/Предупреждения: 1. Первая история из цикла «Give Me Love». Книжный канон.
2. Фокал Билла.
3. По просьбам всех шипперов бричи, к которым присоединился и сам переводчик!

Даже без Оно, терроризирующего город, Дерри оставался Дерри, хотя и в упрощённом варианте. По крайней мере, так это видел Билл.

Родители по-прежнему игнорировали его. Беверли по-прежнему ходила вся в шишках, синяках и ушибах, которые появлялись отнюдь не от игры с «Неудачниками». Мать Эдди по-прежнему волновалась. Стэн изучал птиц. Майк слушал истории, которые рассказывал ему отец, и собирал городские легенды. Мать Ричи по-прежнему ненавидела рок-н-ролл и то и дело мечтала о дочери вместо сына.

Но кое-что изменилось. Иначе и быть не могло. Генри не стало, и это принесло облегчение вместе с жалостью. В конце концов, он был всего лишь пешкой в руках Оно. Другое изменение заключалось в том, что «Неудачники» больше не встречались. Они даже не играли на Пустоши. Конечно, они приходили туда небольшими группами — по двое или по трое. Иногда получалось собраться впятером или вшестером. Но всемером — никогда.

Появилось незримое чувство: сила, что делала их чем-то большим, что направляла на протяжении всей миссии, исчезла, стоило им отдалиться друг от друга. Эдди… Эдди ушёл. На днях он — со слезами на глазах и с высокой, хорошо различимой ноткой отчаяния в голосе — рассказал Биллу, что не в силах помешать матери завязать его в узел и отослать подальше. Никто из них не в состоянии сделать хоть что-то. Они теперь самые обычные дети.

От такой мысли желудок скрутил острый, болезненный спазм. Совсем скоро и он, Билл, останется один, и невозможно не задаться вопросом: что будет, если он исчезнет? Вслед за отдалившимися друзьями и родителями, которые относятся к нему с тем же холодным безразличием. Всё равно, как если бы он стал призраком.

Билл вцепился в подлокотники — словно в попытке твёрдо обозначить своё присутствие в мире.

На побелевшие костяшки тяжестью легла чья-то тёплая, слегка влажная ладонь, и Билл едва не вскрикнул, резко повернув голову влево. Ричи. Конечно, кто же ещё. Недавно они встретились в городе — решили посмотреть фильм, прежде чем сумерки разогнали бы их по домам.

Ричи выглядел обеспокоенным. Билл в этом не сомневался, хотя единственное, что он мог видеть — отражение светящегося экрана в очках Ричи.

— Ты как? Выглядишь, словно вот-вот взорвёшься, как мультяшка из «Луни Тьюнс», Большой Билл, — сказал Ричи, понизив голос. Места рядом с ними пустовали, но в зале были люди.

Билл с усилием открыл рот, стараясь выдать хоть что-то.

Слова звучали в его голове: «Все уходят! Они — все семеро — видятся, но никогда не собираются вместе. Не так, как раньше. Родители даже не вспомнят обо мне вечером, если я задержусь. Им плевать! А я не хочу быть невидимкой, Ричи… Я больше не хочу видеть Оно, но не знаю, что буду делать без вас, ребята. Не оставляйте меня одного! Прошу, не позволяйте мне стать призраком!» Однако всё, что сорвалось с его губ — жалобный вдох, похожий на скулёж, и тихие слова:

— М-м-мне с-с-страшно.

Ричи словно перенёсся обратно в тот день, когда обнимал Билла Денбро, пока тот задыхался от рыданий из-за потери брата и неуместного чувства вины. Из-за всего, что случилось. Ричи помнил — все они помнили — и так же, как они, предпочёл похоронить эти мысли. Они всплывали на поверхность, лишь когда он специально воскрешал их в памяти, воскрешал Оно. Единственное, что было несложно вспоминать — то, каким сильным был Билл. Он был движущей силой — той, что воодушевила их забраться в коллектор и бороться.

Видеть его таким, напуганным и съёжившимся — выбивало из колеи.

— Я н-н-н-не хочу бы-бы-быть од-д-дин, — чуть не плакал Билл, плотно закрыв глаза, пока боролся со словами — едва различимыми среди звуков фильма, идущего на экране.

И вдруг Ричи понял… Билл не один чувствовал, что их компания отдалилась. Их почти телепатическая связь истончилась, распавшись на отдельные звенья. Это пугало и его. Мысль о Беверли и о том, что произошло под землёй, вырвалась наружу.

Ричи знал, что должен сделать.

Не то, что сделала она. И не то, что они сделали с ней. Что-то более ребяческое. Но в то же время — нечто похожее.

Не раздумывая, Ричи подался вперёд и прижался к губам Билла. Одним быстрым прикосновением сухих губ.

Грустное, напуганное выражение на лице Билла тотчас испарилось и, когда Ричи отпрянул, сменилось на ошарашенное и смущённое… но полное надежды. Потому что на мгновение оба ощутили нечто — ту связь, что делала их не одинокими. На мгновение Билл почувствовал, что всё будет хорошо. Эта мысль подтолкнула его действовать.

Настал черёд Билла сделать шаг в неизвестность, больно вжавшись носом в Ричи и сбив с него очки, когда он прильнул к его рту в неуклюжей погоне за ускользающим чувством. Никто из них не отдавал отчёта в том, что делает. Они не целовались, их губы едва соприкасались, пока они дышали друг другу в лицо. Но это что-то значило.

Билл чувствовал, как связь между ними звенит при каждом прикосновении — от губ к рукам, замкнув цепь. Он был уверен, что Ричи чувствовал то же самое, когда убрал руки Билла с подлокотника и сжал в своих. Они отстранились, и их руки остались сцеплены намертво. Билл чувствовал тепло, пробежавшее между ними. Словно теперь всё будет в порядке. Ему больше не придётся быть одному.

Название: Я держу тебя
Канон: Оно (книга)
Переводчик: s-schastie
Бета: Фоернутая, Собака серая
Оригинал: I've Got You © Aibohp, разрешение получено
Размер: драббл, 747 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Билл Денбро/Ричи Тозиер
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Ричи становится неуверенным в себе, когда слышит, что его мать мечтала о девочке вместо мальчика. Он задумывается, чувствует ли Билл то же самое?
Примечание/Предупреждения: 1. Вторая история из цикла «Give Me Love». Книжный канон.
2. Фокал Ричи.
3. По просьбам всех шипперов бричи, к которым присоединился и сам переводчик!

Ричи знал: мама любит его, но они не ладят. Она ненавидела его шутки, его музыку — она возненавидела бы и многое другое, если бы знала его лучше. Он знал: она мечтала, чтобы у неё родилась девочка, ведь «с девочками проще». По крайней мере, так она говорила миссис Митчеллс по телефону. И он задумался обо всём этом в один из дней, когда зависал с Биллом.

С остальными они уже потеряли ту самую душевную связь. Кто-то переехал, кто-то остался в Дерри, как Майк, но прежние игры закончились. Никогда раньше они не касались друг друга так часто, читая комиксы. Многое изменилось с вечера в «Аладдине», когда они впервые поцеловались. Впрочем, Ричи не жаловался. Той ночью они нашли способ не потерять друг друга, и ему это нравилось.

Однако иногда он вспоминал, как мама мечтала о девочке, и спрашивал себя: не хотел бы того же Билл? И неважно, что Билл не заговаривал ни о чём подобном.

Прямо сейчас Ричи лежал поперёк кровати Билла, головой на его груди, пока сам Билл читал книгу. Ричи понятия не имел, какую, и знал — Биллу всё равно. Грудь Билла мерно поднималась и опадала, пальцы перебирали волосы Ричи — его точно не волновало, что они оба парни. Всё говорило, что Ричи желанен и любим: и нежное почёсывание головы, и лёгкое подёргивание волос.

И всё-таки… Любопытство не давало Ричи покоя.

— Эй, парень. У меня к тебе вопросец, — начал вдруг Ричи Голосом ирландского копа. Спрашивать такое всерьёз было выше его сил. — Отвечай сразу и только правду: ты бы скорей возбудился, если бы, ублажая тебя, я бы не отвлекался на свои причиндалы?

Билл замер, и Ричи повернул к нему голову. Билл смотрел на него, положив книгу на грудь, и был совершенно сбит с толку. Наконец он приподнялся на локтях, мягко улыбнувшись и вздёрнув подбородок. Решил подыграть, хоть всё ещё не догадывался, к чему клонит Ричи.

— Н-н-ну, д-даже не знаю, Балабол. Д-до ублажения дело пока не д-до-доходило, верно? — подколол Билл в ответ, и Ричи так сильно закатил глаза, что они едва не зашли за веки. Билл усмехнулся: — Н-не-не то, что ты имел в-в-в виду?

— Нет! Я… Хм, я, — начал Ричи и замолчал, сжав губы в тонкую полоску. Румянец, по ощущениям, перешёл на шею.

Билл, должно быть, понял, о чём на самом деле говорил Ричи, потому что вновь стал гладить его по волосам. Даже при этом Ричи сильно зажмурился, прежде чем заставил себя произнести:

— Тебе бы нравилось больше, будь я девчонкой?!

Всё вокруг стихло, но Ричи, не открывая глаз, мог бы сказать — на лице Билла одно из его задумчивых выражений. Пальцы ворошили волосы, и Билл наверняка пристально его разглядывал — нелепого парня, который обнимал его вместо подушки.

Потом раздался смех, крайне изумлённый смех, и Ричи пришлось распахнуть глаза — только чтобы встретиться с влюблённым взглядом Билла. Тот теперь сидел, и голова Ричи лежала на его коленях.

— Я н-н-не д-думаю, что ты бы н-нравился мне б-больше или меньше, — признался Билл, наклонившись и легко коснувшись его лба губами в привычном для них жесте. — Н-н-но я рад, что т-ты парень. Ес-с-сли бы ты б-был бы девушкой, мы бы не с-смогли з-зависать друг с другом вот так. — На этот раз покраснел Билл. Вначале уши, затем щёки, пока он не отвёл глаза. — И т-т-ты м-м-м, — начал он, заикаясь хуже, чем когда-либо, но был полон решимости закончить: — Т-ты м-мне н-ну-нужен.

И это всё, в чём нуждался Ричи.

Он подскочил на кровати, застав Билла врасплох, и прижался к его рту. Губы Билла вздрогнули, как если бы он пытался улыбнуться. Пока они есть друг у друга, они будут в порядке.

@темы: перевод, фанфикшен, G — PG-13, Билл Денбро, зфб 18, Ричи Тозиер, Оно (книга)

---

[IT: The Losers Club]

Название: Adventures
Автор: Jojen Reed
Форма: фанмикс
Персонажи: Билл Денбро/Стэнли Урис
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 6 композиций
Продолжительность и вес: 20 мин., 36,9 Mb (скачать)

@темы: фанмикс, G — PG-13, Билл Денбро, зфб 18, Оно (2017), Стэнли Урис

---

[IT: The Losers Club]

Название: Living in a box
Автор: Фоернутая
Форма: фанмикс
Персонажи: Ричи Тозиер/Эдди Каспбрак
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 5 композиций
Продолжительность и вес: 17 мин., 35 Mb (скачать)
Примечание: к тексту «Дверь №19»

@темы: фанмикс, G — PG-13, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак

---

[IT: The Losers Club]

Название: Derry 2017
Автор: Jojen Reed
Форма: сет аватарок
Пейринг/Персонажи: город Дерри
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: скриншоты
Размер: 20 шт., до 30 кб, 100х100

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10
11		12		13		14		15
16		17		18		19		20

Название: IT 2017 cast
Автор: Фоернутая
Форма: сет аватарок
Пейринг/Персонажи: детский каст экранизации «Оно» 2017
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: фотографии актёров из открытого доступа
Размер: 70 шт., до 30 кб, 100х100

1		2		3		4		5
6		7		8		9		10
11		12		13		14		15
16		17		18		19		20
21		22		23		24		25
26		27		28		29		30
31		32		33		34		35
36		37		38		39		40
41		42		43		44		45
46		47		48		49		50
51		52		53		54		55
56		57		58		59		60
61		62		63		64		65
66		67		68		69		70

@темы: аватары, G — PG-13, Клуб неудачников, зфб 18, Оно (2017), Генри Бауэрс, город Дерри, актёры и съёмочная группа

---

[IT: The Losers Club]

Название: Лузерские стикеры
Автор: Фоернутая
Форма: набор стикеров для telegram
Пейринг/Персонажи: «Клуб неудачников», Генри Бауэрс, Пеннивайз
Категория: джен
Количество: 20 шт.
Рейтинг: PG-13
Размещение: можно устанавливать и пользоваться с момента выкладки
Скачать: telegram

Название: Лузерские стикеры 2.0
Автор: Фоернутая
Форма: набор стикеров для telegram
Пейринг/Персонажи: «Клуб неудачников», Генри Бауэрс
Категория: джен
Количество: 14 шт.
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: нецензурная лексика
Размещение: можно устанавливать и пользоваться с момента выкладки
Скачать: telegram

Название: Лузерские стикеры 3.0
Автор: Фоернутая
Форма: набор стикеров для telegram
Пейринг/Персонажи: «Клуб неудачников», Пеннивайз
Категория: джен
Количество: 19 шт.
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: нецензурная лексика
Размещение: можно устанавливать и пользоваться с момента выкладки
Скачать: telegram

@темы: Пеннивайз, G — PG-13, Клуб неудачников, зфб 18, Оно (2017), Генри Бауэрс, набор стикеров для telegram

---

[IT: The Losers Club]

Название: Танцующий клоун
Автор: Eternally [Missed]
Форма: хэндмейд, бисероплетение
Пейринг/Персонажи: Пеннивайз
Категория: джен
Рейтинг: G
Размер: 4 фотографии
Размещение: запрещено без разрешения автора

@темы: хэндмейд, Пеннивайз, G — PG-13, зфб 18, Оно (2017)

---

[IT: The Losers Club]

Название: Right Here Waiting
Автор: Фоернутая
Форма: фанмикс
Персонажи: Бен Хэнском/Беверли Марш
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Размер: 10 композиций
Продолжительность и вес: 42 мин., 95,7 Mb (скачать)

@темы: фанмикс, G — PG-13, Бен Хэнском, зфб 18, Оно (2017), Беверли Марш

---

[IT: The Losers Club]

Название: scary monsters and bold spirit
Автор: s-schastie
Форма: фанмикс
Персонажи: Ричи Тозиер/Эдди Каспбрак
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 12 композиций
Примечание: к тексту «scary monsters and bold spirit»
Продолжительность и вес: 55 мин., 77,7 Mb (скачать)

@темы: фанмикс, G — PG-13, зфб 18, Оно (2017), Ричи Тозиер, Эдди Каспбрак

---

[IT: The Losers Club]

Название: Rhythm
Автор: Jojen Reed
Форма: фанмикс
Персонажи: Майк Хэнлон
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Размер: 6 композиций
Продолжительность и вес: 22 мин., 42,1 Mb (скачать)

@темы: фанмикс, G — PG-13, зфб 18, Оно (2017), Майк Хэнлон

---

[IT: The Losers Club]

Название: А Ричи к Эдди лез в окно
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Форма: сет пирожков
Пейринг/Персонажи: Эдди, Ричи
Категория: джен, слэш
Рейтинг: кажется, его тут нет
Количество: 15 шт.
Примечание/Предупреждения: юмор за триста, фандомные штампы
Размещение: запрещено без разрешения автора

стоял мороз сугробы ярко
блестели в зимней синеве
ну что так долго я простыну
то ричи к эдди лез в окно

мело мело во все пределы
ветрище лютый дул ты снег
стряхни на улицу не на пол
то ричи к эдди лез в окно

опять поссорились вы с ричи
до самой смерти я клянусь
с ним разговаривать не буду
меня он с бабочкой сравнил

капель ручьи тепло лёд тает
садится поздно солнце ты
давай быстрее там же сыро
то ричи к эдди лез в окно

я задыхаюсь напоследок
тебе признаться должен я
люблю тебя дай ингалятор
мне запасной как так забыл

цветёт сирень цветёт гвоздика
пион и мак держи букет
слезай обратно я аллергик
то ричи к эдди лез в окно

с тобой я на люди не выйду
пока ты так одет а сам
как можно в этих мини-шортах
из дома выходить вообще

жара мороженое фрукты
велосипед пляж солнце и
тебя я вытащу из дома
то ричи к эдди лез в окно

когда пойдут на горках петли
к чертям мы вылетим с тобой
нет пристегнуться мы не можем
заразы много на ремнях

опять учёба скука куча
тетрадей и контрольных ты
поможешь сделать мне домашку
то ричи к эдди лез в окно

идти пора мне отключаюсь
я не закончил дай сказать
болтать мне некогда спагетти
меня тут мамка ждёт твоя

дожди туман желтеют листья
рябины гроздья на ветвях
ты весь продрог вот чай горячий
то ричи к эдди лез в окно

спагетти или джирандоле
фарфалле* или вермишель
просил меня не называть так
не в бакалейной лавке мы

всё тлен всё серо пусто голо
и выходить я не хотел
из дома здесь ради тебя я
то ричи к эдди лез в окно

шёл первый снег везде гирлянды
светились ёлки и венки
держи на рождество подарок
то ричи к эдди лез в окно

*Фарфалле (итал. farfalle — бабочки) — сорт пасты. Представляют собой квадратные кусочки теста, сжатые посередине. По бокам края у пасты заострены и вырезаны треугольниками. По внешнему виду напоминают бантики или бабочек.

Название: Обычные дни необычного города
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Форма: сет пирожков
Пейринг/Персонажи: Билл, Джорджи, Пеннивайз
Категория: джен, слэш
Рейтинг: кажется, он тут есть
Количество: 15 шт.
Примечание/Предупреждения: спесифищеский йумар, фандомные штампы
Размещение: запрещено без разрешения автора

неладное творится в дерри
висят листы пропал мой кот
ребёнок совесть деньги разум
связь со вселенной здравый смысл

я в дерри с сотворенья мира
но не встречал ещё детей
настолько милых я пожалуй
оставлю этого себе

задрали вы ходить в коллектор
мой дом не проходной ведь двор
нет не общественное место
а членов общества я съем

мы видим ты нашёл нас патрик
одним из нас теперь ты стал
шаром нас красным искушали
и скушали опять же нас

я не могу отдать вам шарик
он у меня всего один
нет только с ним я появлялся
а всех свидетелей съедал

костёр январский углей жарких
под описанье подхожу
прекрасно билл ты написал мне
как бен как беверли а я

вой рык крик стон из водостока
подумал билл детей едят
опять но это оказалось
у пеннивайза зуб болит

бояться всех себя заставлю
и лучше выдумать нельзя
но знали б вы какая скука
в подвале у денбро сидеть

вокруг все что-то потеряли
напротив у меня нашлись
коляски лишние игрушки
и чья-то лишняя рука

мы храбрые пойдём ещё раз
ко злу вселенскому домой
вдруг пеннивайз к какому билли
собрался ты козлу идти

вниманье привлекал полгода
такой торжественный приём
устроил я чтоб ты сказал что
я не реален для тебя

раздвинул челюсти в итоге
к ушам разъехались глаза
пожрать опять не получилось
не вижу так куда кусать

смотри как чудно я танцую
я этот танец для тебя
учил упорно все полгода
что значит он нелепый билл

я в дерри с сотворенья мира
я жру людей я страх и смерть
как так меня вы не боитесь
и бьёте хватит я сдаюсь

тут плохо кормят скучно сыро
хочу я к брату билл домой
уводит джорджи все довольны
а пеннивайз опять один

Название: Неудачные пирожки
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Форма: сет пирожков
Пейринг/Персонажи: Стэн, Бен, Беверли, Майк
Категория: джен, гет
Рейтинг: кажется, он всё ещё здесь
Количество: 20 шт.
Примечание/Предупреждения: фандомные штампы
Размещение: запрещено без разрешения автора

заговорила с ним однажды
красивая девчонка вот
так бен внезапно научился
стихи японские писать

дарил открытки комплименты
писал стихи носил портфель
прекрасным принцем стал в итоге
заклятье поцелуем снял

удрал от банды и в отместку
решил хокстеттера проклясть
тот как сквозь землю провалился
сбылось проклятие кажись

болтает слишком много ричи
билл клеит бев а эдди вновь
завёл про астму нет я лучше
в библиотеке посижу

решил прочесть о дерри книгу
убийства взрывы грабежи
резня утопленники голод
чума война и страшный суд

я птиц люблю мы помним стэнли
ты ими уши прожжужжал
нам всем я знаю это ворон
вообще то ричи это дрозд*

пьют на бар мицве кровь младенцев
костры жгут воют на луну
снимают скальпы так что хватит
ко мне с расспросом приставать

здесь ядовитый плющ повсюду
нет никакого тут плюща
нет есть так оба пропустили
когда в коллектор билл ушёл

тут сыро мокро не полезу
туда я с вами никогда
что там за рожа и зачем ей
пятьсот таких кривых зубов

опять ты клеишь эдди шутишь
про мамку стрёмно бред несёшь
жаль мы на пустоши хотел бы
тебя в толпе я потерять

я первая девизом стало
для беверли всегда в огонь
иль даже в воду к пеннивайзу
в колодец в медную трубу

открытка выпала как мило
стихи поклонник тайный шлёт
их было пятеро осталось
всего лишь вычислить кто он

тебя я не боюсь проклятый
продумаешь пятьсот зубов
коль надо будет и сама я
кого угодно укушу

бен так похож на кларка кента
билл будет бэтмен эдди флэш
майк киборг я же вандер вумен
остался ричи аквамен

я вам не сводня и советы
не вздумай у меня просить
о нет кошмар ты лучше просто
опять своди его в кино

опять ты к мясу прикопался
его повсюду продают
и все едят или ты веган
вот это был бы поворот

зря все вы за меня вступились
да генри нас всегда чморил
вступай в наш клуб спасибо кстати
что беспокоишься о нас

мой дед сказал что дерри проклят
тут куча злобных тварей нам
втирают дичь и все мы видим
покойников угар и трэш

майк ты в порядке ты спускайся
скорее билл собрался уж
обратно лезть проверить что там
ловите генри майк ты псих

твой город говоришь как будто
охота мне тут жить у вас
то дети кучей пропадают
то взрыв то мор то страшный суд

*отсылка к финальной сцене фильма «Хоббит: Нежданное путешествие»

Название: Кажется, что-то пошло не так
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Форма: сет порошков
Пейринг/Персонажи: «Клуб Неудачников», Пеннивайз, Джорджи, Генри
Категория: джен, слэш
Рейтинг: опять он
Количество: 10 шт.
Примечание/Предупреждения: трэш, угар и трава
Размещение: запрещено без разрешения автора

вся молодёжь сейчас страдает
излишней мягкостью сердец
пора тебе начать стрелять майк
в овец

побили и пожрать не дали
не выдержав таких обид
я двадцать семь лет делал вид что
убит

обманщик джорджи спёр кораблик
сбежал и клоуна провёл
тот стукнул кулаком с досады
об стол

одно сейчас спасти нас может
убежище из прочных стен
за ними пеннивайз остался
и стэн

пожара два и три потопа
на весь наш городок скандал
то эдди с ричи разругавшись
съезжал

не робкого десятка беви
влез пеннивайз к денбро в подвал
хочу взглянуть но вредный джорджи
не дал

ползёт дымок из водостока
эй бен куда ты так спешишь
держи-ка травку вместе с нами
взлетишь

пора покончить с этим монстром
веди нас всех к победе билл
но тот увидев джорджи долго
тупил

задумал генри стать поэтом
решил что на язык остёр
углей январских спёр бездарно
костёр

а кто захочет слушать шутки
про вашу мамку и про член
езжайте в тихий город дерри
штат мэн

Название: Высокие отношения
Автор: Bohemian Rhapsody I
Бета: Собака серая
Форма: сет порошков
Пейринг/Персонажи: Пеннивайз, Билл, Ричи, Эдди
Категория: джен, слэш
Рейтинг: и снова он
Количество: 10 шт.
Примечание/Предупреждения: трэш, угар и трава
Размещение: запрещено без разрешения автора

какие стильные перчатки
костюм с иголочки надет
надеюсь это всё реально
как нет

чего-то ричи молчаливый
не шутит всрато болен он
нет просто понял что он в эдди
влюблён

согласен да приму я сердце
даруй мне господи покой
приму с полуистлевшей этой
рукой

в любви признаться как попробуй
билборда три арендовать
шутить на них не вздумай только
про мать

вернулся билл несётся пенни
его встречать на всех парах
принёс я нам вкусняшек всяких
и страх

он мерзко шутит потому что
со мною всё всегда не так
ты в норме эдди просто краш твой
мудак

детей ещё осталось сколько
откуда блин я должен знать
сходи проверь тебе же лишь бы
пожрать

достали твои шутки ричи
тебя я выброшу в окно
не разобьёшься слишком низко
оно

без пеннивайза в одиночку
решил ты посмотреть весь свет
что значит в спячку впал на двадцать
семь лет

я за тебя не выйду ричи
уже устал я повторять
зайди культурно тогда спросишь
опять

@темы: Пеннивайз, прочее, G — PG-13, Клуб неудачников, Джорджи Денбро, зфб 18, Оно (2017), Генри Бауэрс