Канон: Оно (книга)
Переводчик: s-schastie
Бета: nooit meer, Фоернутая, Собака серая
Оригинал: Alone © Aibohp, разрешение получено
Размер: драббл, 976 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Билл Денбро/Ричи Тозиер
Категория: слэш
Жанр: ангст, флафф, first time
Рейтинг: PG
Краткое содержание: «Неудачники» отдаляются друг от друга, а потерять друзей и остаться одному — то, чего Билл боится больше всего.
Примечание/Предупреждения: 1. Первая история из цикла «Give Me Love». Книжный канон.
2. Фокал Билла.
3. По просьбам всех шипперов бричи, к которым присоединился и сам переводчик!
читать дальше
Даже без Оно, терроризирующего город, Дерри оставался Дерри, хотя и в упрощённом варианте. По крайней мере, так это видел Билл.
Родители по-прежнему игнорировали его. Беверли по-прежнему ходила вся в шишках, синяках и ушибах, которые появлялись отнюдь не от игры с «Неудачниками». Мать Эдди по-прежнему волновалась. Стэн изучал птиц. Майк слушал истории, которые рассказывал ему отец, и собирал городские легенды. Мать Ричи по-прежнему ненавидела рок-н-ролл и то и дело мечтала о дочери вместо сына.
Но кое-что изменилось. Иначе и быть не могло. Генри не стало, и это принесло облегчение вместе с жалостью. В конце концов, он был всего лишь пешкой в руках Оно. Другое изменение заключалось в том, что «Неудачники» больше не встречались. Они даже не играли на Пустоши. Конечно, они приходили туда небольшими группами — по двое или по трое. Иногда получалось собраться впятером или вшестером. Но всемером — никогда.
Появилось незримое чувство: сила, что делала их чем-то большим, что направляла на протяжении всей миссии, исчезла, стоило им отдалиться друг от друга. Эдди… Эдди ушёл. На днях он — со слезами на глазах и с высокой, хорошо различимой ноткой отчаяния в голосе — рассказал Биллу, что не в силах помешать матери завязать его в узел и отослать подальше. Никто из них не в состоянии сделать хоть что-то. Они теперь самые обычные дети.
От такой мысли желудок скрутил острый, болезненный спазм. Совсем скоро и он, Билл, останется один, и невозможно не задаться вопросом: что будет, если он исчезнет? Вслед за отдалившимися друзьями и родителями, которые относятся к нему с тем же холодным безразличием. Всё равно, как если бы он стал призраком.
Билл вцепился в подлокотники — словно в попытке твёрдо обозначить своё присутствие в мире.
На побелевшие костяшки тяжестью легла чья-то тёплая, слегка влажная ладонь, и Билл едва не вскрикнул, резко повернув голову влево. Ричи. Конечно, кто же ещё. Недавно они встретились в городе — решили посмотреть фильм, прежде чем сумерки разогнали бы их по домам.
Ричи выглядел обеспокоенным. Билл в этом не сомневался, хотя единственное, что он мог видеть — отражение светящегося экрана в очках Ричи.
— Ты как? Выглядишь, словно вот-вот взорвёшься, как мультяшка из «Луни Тьюнс», Большой Билл, — сказал Ричи, понизив голос. Места рядом с ними пустовали, но в зале были люди.
Билл с усилием открыл рот, стараясь выдать хоть что-то.
Слова звучали в его голове: «Все уходят! Они — все семеро — видятся, но никогда не собираются вместе. Не так, как раньше. Родители даже не вспомнят обо мне вечером, если я задержусь. Им плевать! А я не хочу быть невидимкой, Ричи… Я больше не хочу видеть Оно, но не знаю, что буду делать без вас, ребята. Не оставляйте меня одного! Прошу, не позволяйте мне стать призраком!» Однако всё, что сорвалось с его губ — жалобный вдох, похожий на скулёж, и тихие слова:
— М-м-мне с-с-страшно.
Ричи словно перенёсся обратно в тот день, когда обнимал Билла Денбро, пока тот задыхался от рыданий из-за потери брата и неуместного чувства вины. Из-за всего, что случилось. Ричи помнил — все они помнили — и так же, как они, предпочёл похоронить эти мысли. Они всплывали на поверхность, лишь когда он специально воскрешал их в памяти, воскрешал Оно. Единственное, что было несложно вспоминать — то, каким сильным был Билл. Он был движущей силой — той, что воодушевила их забраться в коллектор и бороться.
Видеть его таким, напуганным и съёжившимся — выбивало из колеи.
— Я н-н-н-не хочу бы-бы-быть од-д-дин, — чуть не плакал Билл, плотно закрыв глаза, пока боролся со словами — едва различимыми среди звуков фильма, идущего на экране.
И вдруг Ричи понял… Билл не один чувствовал, что их компания отдалилась. Их почти телепатическая связь истончилась, распавшись на отдельные звенья. Это пугало и его. Мысль о Беверли и о том, что произошло под землёй, вырвалась наружу.
Ричи знал, что должен сделать.
Не то, что сделала она. И не то, что они сделали с ней. Что-то более ребяческое. Но в то же время — нечто похожее.
Не раздумывая, Ричи подался вперёд и прижался к губам Билла. Одним быстрым прикосновением сухих губ.
Грустное, напуганное выражение на лице Билла тотчас испарилось и, когда Ричи отпрянул, сменилось на ошарашенное и смущённое… но полное надежды. Потому что на мгновение оба ощутили нечто — ту связь, что делала их не одинокими. На мгновение Билл почувствовал, что всё будет хорошо. Эта мысль подтолкнула его действовать.
Настал черёд Билла сделать шаг в неизвестность, больно вжавшись носом в Ричи и сбив с него очки, когда он прильнул к его рту в неуклюжей погоне за ускользающим чувством. Никто из них не отдавал отчёта в том, что делает. Они не целовались, их губы едва соприкасались, пока они дышали друг другу в лицо. Но это что-то значило.
Билл чувствовал, как связь между ними звенит при каждом прикосновении — от губ к рукам, замкнув цепь. Он был уверен, что Ричи чувствовал то же самое, когда убрал руки Билла с подлокотника и сжал в своих. Они отстранились, и их руки остались сцеплены намертво. Билл чувствовал тепло, пробежавшее между ними. Словно теперь всё будет в порядке. Ему больше не придётся быть одному.
Родители по-прежнему игнорировали его. Беверли по-прежнему ходила вся в шишках, синяках и ушибах, которые появлялись отнюдь не от игры с «Неудачниками». Мать Эдди по-прежнему волновалась. Стэн изучал птиц. Майк слушал истории, которые рассказывал ему отец, и собирал городские легенды. Мать Ричи по-прежнему ненавидела рок-н-ролл и то и дело мечтала о дочери вместо сына.
Но кое-что изменилось. Иначе и быть не могло. Генри не стало, и это принесло облегчение вместе с жалостью. В конце концов, он был всего лишь пешкой в руках Оно. Другое изменение заключалось в том, что «Неудачники» больше не встречались. Они даже не играли на Пустоши. Конечно, они приходили туда небольшими группами — по двое или по трое. Иногда получалось собраться впятером или вшестером. Но всемером — никогда.
Появилось незримое чувство: сила, что делала их чем-то большим, что направляла на протяжении всей миссии, исчезла, стоило им отдалиться друг от друга. Эдди… Эдди ушёл. На днях он — со слезами на глазах и с высокой, хорошо различимой ноткой отчаяния в голосе — рассказал Биллу, что не в силах помешать матери завязать его в узел и отослать подальше. Никто из них не в состоянии сделать хоть что-то. Они теперь самые обычные дети.
От такой мысли желудок скрутил острый, болезненный спазм. Совсем скоро и он, Билл, останется один, и невозможно не задаться вопросом: что будет, если он исчезнет? Вслед за отдалившимися друзьями и родителями, которые относятся к нему с тем же холодным безразличием. Всё равно, как если бы он стал призраком.
Билл вцепился в подлокотники — словно в попытке твёрдо обозначить своё присутствие в мире.
На побелевшие костяшки тяжестью легла чья-то тёплая, слегка влажная ладонь, и Билл едва не вскрикнул, резко повернув голову влево. Ричи. Конечно, кто же ещё. Недавно они встретились в городе — решили посмотреть фильм, прежде чем сумерки разогнали бы их по домам.
Ричи выглядел обеспокоенным. Билл в этом не сомневался, хотя единственное, что он мог видеть — отражение светящегося экрана в очках Ричи.
— Ты как? Выглядишь, словно вот-вот взорвёшься, как мультяшка из «Луни Тьюнс», Большой Билл, — сказал Ричи, понизив голос. Места рядом с ними пустовали, но в зале были люди.
Билл с усилием открыл рот, стараясь выдать хоть что-то.
Слова звучали в его голове: «Все уходят! Они — все семеро — видятся, но никогда не собираются вместе. Не так, как раньше. Родители даже не вспомнят обо мне вечером, если я задержусь. Им плевать! А я не хочу быть невидимкой, Ричи… Я больше не хочу видеть Оно, но не знаю, что буду делать без вас, ребята. Не оставляйте меня одного! Прошу, не позволяйте мне стать призраком!» Однако всё, что сорвалось с его губ — жалобный вдох, похожий на скулёж, и тихие слова:
— М-м-мне с-с-страшно.
Ричи словно перенёсся обратно в тот день, когда обнимал Билла Денбро, пока тот задыхался от рыданий из-за потери брата и неуместного чувства вины. Из-за всего, что случилось. Ричи помнил — все они помнили — и так же, как они, предпочёл похоронить эти мысли. Они всплывали на поверхность, лишь когда он специально воскрешал их в памяти, воскрешал Оно. Единственное, что было несложно вспоминать — то, каким сильным был Билл. Он был движущей силой — той, что воодушевила их забраться в коллектор и бороться.
Видеть его таким, напуганным и съёжившимся — выбивало из колеи.
— Я н-н-н-не хочу бы-бы-быть од-д-дин, — чуть не плакал Билл, плотно закрыв глаза, пока боролся со словами — едва различимыми среди звуков фильма, идущего на экране.
И вдруг Ричи понял… Билл не один чувствовал, что их компания отдалилась. Их почти телепатическая связь истончилась, распавшись на отдельные звенья. Это пугало и его. Мысль о Беверли и о том, что произошло под землёй, вырвалась наружу.
Ричи знал, что должен сделать.
Не то, что сделала она. И не то, что они сделали с ней. Что-то более ребяческое. Но в то же время — нечто похожее.
Не раздумывая, Ричи подался вперёд и прижался к губам Билла. Одним быстрым прикосновением сухих губ.
Грустное, напуганное выражение на лице Билла тотчас испарилось и, когда Ричи отпрянул, сменилось на ошарашенное и смущённое… но полное надежды. Потому что на мгновение оба ощутили нечто — ту связь, что делала их не одинокими. На мгновение Билл почувствовал, что всё будет хорошо. Эта мысль подтолкнула его действовать.
Настал черёд Билла сделать шаг в неизвестность, больно вжавшись носом в Ричи и сбив с него очки, когда он прильнул к его рту в неуклюжей погоне за ускользающим чувством. Никто из них не отдавал отчёта в том, что делает. Они не целовались, их губы едва соприкасались, пока они дышали друг другу в лицо. Но это что-то значило.
Билл чувствовал, как связь между ними звенит при каждом прикосновении — от губ к рукам, замкнув цепь. Он был уверен, что Ричи чувствовал то же самое, когда убрал руки Билла с подлокотника и сжал в своих. Они отстранились, и их руки остались сцеплены намертво. Билл чувствовал тепло, пробежавшее между ними. Словно теперь всё будет в порядке. Ему больше не придётся быть одному.
Название: Я держу тебя
Канон: Оно (книга)
Переводчик: s-schastie
Бета: Фоернутая, Собака серая
Оригинал: I've Got You © Aibohp, разрешение получено
Размер: драббл, 747 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Билл Денбро/Ричи Тозиер
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Ричи становится неуверенным в себе, когда слышит, что его мать мечтала о девочке вместо мальчика. Он задумывается, чувствует ли Билл то же самое?
Примечание/Предупреждения: 1. Вторая история из цикла «Give Me Love». Книжный канон.
2. Фокал Ричи.
3. По просьбам всех шипперов бричи, к которым присоединился и сам переводчик!
читать дальше
Ричи знал: мама любит его, но они не ладят. Она ненавидела его шутки, его музыку — она возненавидела бы и многое другое, если бы знала его лучше. Он знал: она мечтала, чтобы у неё родилась девочка, ведь «с девочками проще». По крайней мере, так она говорила миссис Митчеллс по телефону. И он задумался обо всём этом в один из дней, когда зависал с Биллом.
С остальными они уже потеряли ту самую душевную связь. Кто-то переехал, кто-то остался в Дерри, как Майк, но прежние игры закончились. Никогда раньше они не касались друг друга так часто, читая комиксы. Многое изменилось с вечера в «Аладдине», когда они впервые поцеловались. Впрочем, Ричи не жаловался. Той ночью они нашли способ не потерять друг друга, и ему это нравилось.
Однако иногда он вспоминал, как мама мечтала о девочке, и спрашивал себя: не хотел бы того же Билл? И неважно, что Билл не заговаривал ни о чём подобном.
Прямо сейчас Ричи лежал поперёк кровати Билла, головой на его груди, пока сам Билл читал книгу. Ричи понятия не имел, какую, и знал — Биллу всё равно. Грудь Билла мерно поднималась и опадала, пальцы перебирали волосы Ричи — его точно не волновало, что они оба парни. Всё говорило, что Ричи желанен и любим: и нежное почёсывание головы, и лёгкое подёргивание волос.
И всё-таки… Любопытство не давало Ричи покоя.
— Эй, парень. У меня к тебе вопросец, — начал вдруг Ричи Голосом ирландского копа. Спрашивать такое всерьёз было выше его сил. — Отвечай сразу и только правду: ты бы скорей возбудился, если бы, ублажая тебя, я бы не отвлекался на свои причиндалы?
Билл замер, и Ричи повернул к нему голову. Билл смотрел на него, положив книгу на грудь, и был совершенно сбит с толку. Наконец он приподнялся на локтях, мягко улыбнувшись и вздёрнув подбородок. Решил подыграть, хоть всё ещё не догадывался, к чему клонит Ричи.
— Н-н-ну, д-даже не знаю, Балабол. Д-до ублажения дело пока не д-до-доходило, верно? — подколол Билл в ответ, и Ричи так сильно закатил глаза, что они едва не зашли за веки. Билл усмехнулся: — Н-не-не то, что ты имел в-в-в виду?
— Нет! Я… Хм, я, — начал Ричи и замолчал, сжав губы в тонкую полоску. Румянец, по ощущениям, перешёл на шею.
Билл, должно быть, понял, о чём на самом деле говорил Ричи, потому что вновь стал гладить его по волосам. Даже при этом Ричи сильно зажмурился, прежде чем заставил себя произнести:
— Тебе бы нравилось больше, будь я девчонкой?!
Всё вокруг стихло, но Ричи, не открывая глаз, мог бы сказать — на лице Билла одно из его задумчивых выражений. Пальцы ворошили волосы, и Билл наверняка пристально его разглядывал — нелепого парня, который обнимал его вместо подушки.
Потом раздался смех, крайне изумлённый смех, и Ричи пришлось распахнуть глаза — только чтобы встретиться с влюблённым взглядом Билла. Тот теперь сидел, и голова Ричи лежала на его коленях.
— Я н-н-не д-думаю, что ты бы н-нравился мне б-больше или меньше, — признался Билл, наклонившись и легко коснувшись его лба губами в привычном для них жесте. — Н-н-но я рад, что т-ты парень. Ес-с-сли бы ты б-был бы девушкой, мы бы не с-смогли з-зависать друг с другом вот так. — На этот раз покраснел Билл. Вначале уши, затем щёки, пока он не отвёл глаза. — И т-т-ты м-м-м, — начал он, заикаясь хуже, чем когда-либо, но был полон решимости закончить: — Т-ты м-мне н-ну-нужен.
И это всё, в чём нуждался Ричи.
Он подскочил на кровати, застав Билла врасплох, и прижался к его рту. Губы Билла вздрогнули, как если бы он пытался улыбнуться. Пока они есть друг у друга, они будут в порядке.
С остальными они уже потеряли ту самую душевную связь. Кто-то переехал, кто-то остался в Дерри, как Майк, но прежние игры закончились. Никогда раньше они не касались друг друга так часто, читая комиксы. Многое изменилось с вечера в «Аладдине», когда они впервые поцеловались. Впрочем, Ричи не жаловался. Той ночью они нашли способ не потерять друг друга, и ему это нравилось.
Однако иногда он вспоминал, как мама мечтала о девочке, и спрашивал себя: не хотел бы того же Билл? И неважно, что Билл не заговаривал ни о чём подобном.
Прямо сейчас Ричи лежал поперёк кровати Билла, головой на его груди, пока сам Билл читал книгу. Ричи понятия не имел, какую, и знал — Биллу всё равно. Грудь Билла мерно поднималась и опадала, пальцы перебирали волосы Ричи — его точно не волновало, что они оба парни. Всё говорило, что Ричи желанен и любим: и нежное почёсывание головы, и лёгкое подёргивание волос.
И всё-таки… Любопытство не давало Ричи покоя.
— Эй, парень. У меня к тебе вопросец, — начал вдруг Ричи Голосом ирландского копа. Спрашивать такое всерьёз было выше его сил. — Отвечай сразу и только правду: ты бы скорей возбудился, если бы, ублажая тебя, я бы не отвлекался на свои причиндалы?
Билл замер, и Ричи повернул к нему голову. Билл смотрел на него, положив книгу на грудь, и был совершенно сбит с толку. Наконец он приподнялся на локтях, мягко улыбнувшись и вздёрнув подбородок. Решил подыграть, хоть всё ещё не догадывался, к чему клонит Ричи.
— Н-н-ну, д-даже не знаю, Балабол. Д-до ублажения дело пока не д-до-доходило, верно? — подколол Билл в ответ, и Ричи так сильно закатил глаза, что они едва не зашли за веки. Билл усмехнулся: — Н-не-не то, что ты имел в-в-в виду?
— Нет! Я… Хм, я, — начал Ричи и замолчал, сжав губы в тонкую полоску. Румянец, по ощущениям, перешёл на шею.
Билл, должно быть, понял, о чём на самом деле говорил Ричи, потому что вновь стал гладить его по волосам. Даже при этом Ричи сильно зажмурился, прежде чем заставил себя произнести:
— Тебе бы нравилось больше, будь я девчонкой?!
Всё вокруг стихло, но Ричи, не открывая глаз, мог бы сказать — на лице Билла одно из его задумчивых выражений. Пальцы ворошили волосы, и Билл наверняка пристально его разглядывал — нелепого парня, который обнимал его вместо подушки.
Потом раздался смех, крайне изумлённый смех, и Ричи пришлось распахнуть глаза — только чтобы встретиться с влюблённым взглядом Билла. Тот теперь сидел, и голова Ричи лежала на его коленях.
— Я н-н-не д-думаю, что ты бы н-нравился мне б-больше или меньше, — признался Билл, наклонившись и легко коснувшись его лба губами в привычном для них жесте. — Н-н-но я рад, что т-ты парень. Ес-с-сли бы ты б-был бы девушкой, мы бы не с-смогли з-зависать друг с другом вот так. — На этот раз покраснел Билл. Вначале уши, затем щёки, пока он не отвёл глаза. — И т-т-ты м-м-м, — начал он, заикаясь хуже, чем когда-либо, но был полон решимости закончить: — Т-ты м-мне н-ну-нужен.
И это всё, в чём нуждался Ричи.
Он подскочил на кровати, застав Билла врасплох, и прижался к его рту. Губы Билла вздрогнули, как если бы он пытался улыбнуться. Пока они есть друг у друга, они будут в порядке.