[ilovederry]

Название: Игры в доктора
Канон: Оно (2017)
Бета: нет
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Ричи Тозиер/ Эдди Каспбрак
Категория: преслэш
Жанр: hurt/comfort, флафф, повседневность
Рейтинг: PG
Краткое содержание: короткая зарисовка о том, почему Балабол такой балабол.


Ричи испугался, когда Эдди задышал еще чаще. Господи, подумал он, если этот бедолага окочурится прямо тут, он будет чувствовать себя виноватым всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, мамаша Каспрабрака не доберется до Тозиера первой, чтоб придушить того голыми руками. Что, в принципе, было весьма вероятным исходом.

Вранье, протянул внутренний голос.
Почему ты не признаешься, что на самом деле просто ужасно волнуешься за этого мальчишку, не хочешь, чтобы Эдди боялся или чувствовал боль. Не по этой ли причине ты, как громоотвод, постоянно пиздел невпопад, когда Генри Бауэрс начинал маячить где-то на горизонте, приближался на опасное близкое расстояние, чтобы поиздеваться над убогим астматиком.

Ричи видел как тот весь сжимался словно маленький перепуганный зверек, всем своим видом притягивая к себе острый хулиганский нюх. Идеальная мишень для издевательств — безответная, парализованная, соблазнительно дрожащая от страха.

Ричи знал: те парни, что дикие псы. Только попробуй дать слабину — разорвут в клочья.

Тозиер задумался, а ведь правда, когда такое происходило, его рот будто начинал жить своей собственной жизнью. Он начинал болтать и моментально переводил все внимание Бауэрса с его мушкетерами на себя.

Иногда ему удавалось сбежать. Однако, что случалось куда чаще, кучка уродов все-таки настигала его. И тогда наступал час расплаты.
И боли.

Они лупили по нему, как по кожаной груше, не щадя собственных кулаков и времени. Они били его, радостно вымещая на нем всю свою подростковую озлобленность. После их забав Ричи был уверен, что еще как минимум неделю будет ссать кровью.

Иногда они били в лицо, разбивая его большой непослушный рот. От удара о зубы нижняя губа, как перезревшая слива, лопалась с изнанки, и рот моментально наполнялся тошнотворным металлическим привкусом. Таким вязким и теплым, что хотелось блевать. Это случалось так часто, что в том месте, где губа расходилась от ударов, образовалась приличная и почти никогда не заживающая язвочка. Она ужасно саднила. Бесила и раздражала Ричи, словно застрявшее между зубов зернышко от попкорна. И каждый раз, когда на горизонте снова появлялись Бауэрс, Рыгало и Крис, он начинал исступленно водить по ней языком.

Это было чем-то вроде его личного сигнала: бип-бип, Ричи, держи язык за зубами. Прикинься ветошью, просто не лезь в это. Умоляю, чувак, просто молчи.

Постоянное напоминание самому себе, что будет если он снова откроет рот - будет больно.

…но Эдди.

Нет, Не лезь в это, Балабол! Молчи, молчи, молчи.

Иногда Ричи начинал плакать. Знал, что выглядит убого, но ему было так больно и обидно, что перетерпеть и сдержаться уже не оставалось никаких сил. Обычно к этому моменту он уже лежал на земле, прикрывая живот от неутомимых ударов остроносых ботинок Бауэрса. Когда они понимали, что с него достаточно, Генри презрительно отхаркивал в аккурат с тем местом, где лежал Тозиер, затем давал сигнал отбоя для своих дружков, после чего они молча сваливали.

Обычно после таких стычек Эдди начинал смотреть на него как на героя, как он смотрел иногда на Билла или хладнокровного Люка в фильме с Полом Ньюманом, и это были лучшие моменты, ради которых, наверное, можно было перетерпеть и не такое.

Когда большие парни уходили, Эдди с Денбро подбегали к нему, как санитары во время битвы за Перл Харбор, помогали подняться на ноги и, заныривая под руки, тащили Тозиера в сторону эддиного дома. Появиться в таком виде у себя, Ричи не решался, поэтому они тащили его к Эдди, так как его дом был ближе всех к школе.

Ричи опускал голову, пряча распухшее от слез и перепачканное в грязи лицо. Бормотал разбитыми губами, стараясь звучать бодро и весело:

— Кажется, мы столкнулись с полным отсутствием взаимопонимания!

Эдди стрелял в его сторону быстрыми тревожными взглядами. Иногда они с Биллом переглядывались поверх его головы, а Ричи делал вид, что принимает их помощь как должное, хотя в такие моменты все внутри него трепетало.

Эдди проводил его через задний двор, после чего забегал домой, целовал мать, как всегда дремавшую перед телевизором, быстро рассказывал как дела в школе:

— Все хорошо, Мам! Да, обедал. Ужин в микроволновке? Спасибо! — после чего бежал на кухню, чтобы незаметно пропустить Ричи в дом.

В своей комнате он усаживал Ричи на кровать и помогал стащить футболку через голову, затем производил быстрый медосмотр. С серьезным и деловитым видом разглядывал наливающиеся синяки на впалой груди Тозиера, поджимал губы и тянулся к своему тайнику за прикроватной тумбочкой.

Тюбик с невероятно пахучей мазью от ушибов, синяков и гематом всегда лежал в положенном для него месте. Эдди приобрел его специально для подобных случаев. Точнее вручил деньги Денбро и отправил того к мистеру Кину. Сам же остался стоять на улице, зажав свои маленькие потеющие ладошки подмышками и воровато оглядываясь на прохожих. Словом, выглядел он так, будто пытался не мазь от ушибов купить, а как минимум — порножурнал или травку.

Эдс утверждал, что подобные меры предосторожности необходимы: если бы его мать узнала, что он собирает травматическую аптечку, устроила бы ему настоящий допрос с пристрастием, а этого Эдс хотел меньше всего.

В аптечке Каспрбрака была целая куча всего. Активнее всего в ход шли спиртовые салфетки, хлоргексидин, анальгетики и мазь. Выручай-мазь, такие они ее называли. Она имела сильный ментоловый аромат, холодила кожу и отлично рассасывала даже самые болючие синяки, так что через пару дней на месте повреждения оставалось лишь едва заметное желтоватое пятнышко.

Ричи бы ни за что не признался, но он просто тащился от этих игр в доктора. Ему нравилось, с какой невероятной заботой Эдди хлопотал над его увечьями. Нравилось, как его подрагивающие пальцы стаскивали с него очки, порхали по лицу, как осторожно он втирал мазь, усаживаясь позади Ричи. В такие моменты он чувствовал его дыхание на своей шее, его ладонь — между лопаток. И это было так хорошо.

Обезбаливающие таблетки, которые давал ему Эдди, к тому моменту уже начинали действовать, и от них Ричи чувствовал, что дуреет еще больше.

Мир наполнялся светом, превращаясь в самое приветливое и доброе место во Вселенной, комната вдруг начинала благоухать; и не лекарствами, а чем-то сладким и волшебным — цветами и свежими имбирными пряниками. Чуть смуглое лицо Эдди, сплошь усыпанное веснушками, становилось таким милым и красивым, что в голову Ричи заползали странные гипотетические вопросы.

Он заторможено соображал: а вот будь Эдс девчонкой, он бы носил юбки ниже или выше колен? Если бы его юбки были такими же короткими, как и его летние шорты, Ричи, наверное, пригласил бы его на свидание. Может в кино. Возможно, он даже мог бы заплатить за билеты и попкорн.


Интересно, а Эдс согласился бы пойти с ним на свидание?

— Эдди..?